Дмитрий Якушевский

Выводы Верховного суда вызывают двоякое ощущение. С одной стороны, удовлетворение от позиции ВС РФ, который сохранил субъекту хозяйственного оборота, сохранившему рабочие места, шансы восстановить справедливость и защитить свои права при новом рассмотрении дела. С другой, чувство сожаления, что нижестоящие суды формально подошли к рассмотрению не самого сложного дела, истолковав факт утраты статуса индивидуального предпринимателя по причине смерти физического лица как нарушение ковенантных условий льготного кредитования. Из общего принципа [при наследовании] универсального правопреемства к наследникам переходит вся наследственная масса, в том числе права и обязанности участника обязательственного правоотношения. Иное истолкование, данное нижестоящими судами, привело к нарушению баланса прав и обязанностей участников спорных правоотношений и ошибочному выводу об отсутствии права наследника заемщика на списание задолженности.

Ситуация наличия в материалах дела единственной копии документа не является редкостью, ожидаемой реакцией на которую является довод оппонента о фальсификации. Нельзя с безусловной уверенностью прогнозировать, что выводы ВС РФ о причинах отмены обжалуемых судебных актов содержат сигнал для нижестоящих судов об автоматическом привлечении к разрешению схожих вопросов соответствующего эксперта, поскольку рассмотренный спор изобилует очевидными противоречиями (нахождение сторон займа вне места его заключения и пороки сведений информационной базы системы нотариата). Наиболее интересным является вопрос о том, к какому решению придет суд, если назначенная судебная почерковедческая экспертиза выявит принадлежность подписи заемщику и будет ли такая экспертиза назначена.

Если обстоятельства невозможности физического нахождения участника сделки в момент подписания займа в месте его совершения действительно найдут подтверждение объективными и надлежащими доказательствами при рассмотрении дела в СКЭС ВС РФ, вопрос о результатах почерковедческой экспертизы имеет скорее факультативное значение, как и вопрос финансовой возможности кредитора предоставить тело займа, на что в проверяемых судебных актах обращено достаточное внимание. В таком случае для неограниченного круга лиц для будущих аналогичных споров выводы судебного акта высшей судебной инстанции будут ориентировать участников оборота на дополнительные меры, направленные на фиксацию своего местонахождения иными объективными данными, а для участников спорного требования и иных причастных лиц безусловным поводом для повышения уровня их правосознания.

Изъятие штрафных санкций за ненадлежащее исполнение должником налоговых обязательств, выявленное мероприятиями налогового контроля, из размера субсидиарной ответственности контролирующего лица являлось ожидаемым с учетом ранее высказанной Конституционным судом позиции в Постановлении № 39-П по делу Ахмадеевой Г.Г. и сформированной, исходя из правовой природы штрафа, судами общей юрисдикции судебной практики по гражданским искам в уголовных делах по факту уклонения от уплаты налогов или взысканию ущерба, причиненного налоговым преступлением. Редуцирование размера гражданской ответственности контролирующего лица за счет выравнивания применяемых в разных процессуальных порядках подходов направлено, в том числе, на балансировку интересов конкурирующих за активы контролирующего лица кредиторов. Ценность позиции Конституционного суда, помимо равновесия в подходах по вопросу судьбы штрафных санкций за публичное правонарушение должника при установлении размера субсидиарной ответственности КДЛ, заключается также в просветительской составляющей, выраженной в системном толковании Конституционным судом процессуальных возможностей для бенефициара и его окружения, заложенных в законе о банкротстве, митигировать имущественные последствия своих действий, разделением своей осведомленности с иными участниками дела о банкротстве.