ООО «Дорстройсервис» с июня 2016 по январь 2017 года перечислило своему сотруднику Феликсу Гутнову 1,8 млн рублей. Деньги предназначались на лечение сотрудника от онкологического заболевания. При этом в платежных поручениях было указано, что деньги перечисляются «подотчет». В мае 2017 года суд возбудил дело о банкротстве ООО «Дорстройсервис». В дальнейшем компания была признана банкротом и конкурсный управляющий потребовал признать спорные операции недействительными сделками, ссылаясь на их совершение в период подозрительности. Суд первой инстанции отклонил требование КУ. Однако апелляция, с которой согласился суд округа, отменила определение нижестоящего суда и признала требование КУ обоснованным, взыскав с Гутнова 1,8 млн рублей в конкурсную массу.
Феликс Гутнов пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор (дело А61-1766/2017).
Фабула
В мае 2015 года Феликс Гутнов был принят в ООО «Дорстройсервис» на должность руководителя проекта, а уже в июне 2015 года был переведен на должность главного инженера. В июле 2017 года Гутнов уволился по собственной инициативе.
При этом в период с 10.06.2016 по 23.01.2017 года ООО «Дорстройсервис» перечислило Феликсу Гутнову 1,8 млн рублей с указанием в платежном поручении «перечисление денежных средств подотчет».
Наконец, в мае 2017 года суд возбудил дело о банкротстве ООО «Дорстройсервис» и в дальнейшем компания была признана банкротом. Конкурсный управляющий, считая, что спорные платежные операции совершены в годичный период подозрительности и содержат в себе признаки сделки с неравноценным встречным исполнением, потребовал в суде признать спорные операции на сумму 1,8 млн рублей недействительными.
Суд первой инстанции отклонил требование КУ. Однако апелляция, с которой согласился суд округа, отменила определение нижестоящего суда и признала требование КУ обоснованным, взыскав с Гутнова 1,8 млн рублей в конкурсную массу.
Феликс Гутнов пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции исходил из недоказанности совокупности условий, необходимых для признания спорных сделок недействительными как по общим, так и специальным основаниям законодательства о банкротстве.
Суд установил, что спорные денежные средства направлялись Гутнову для лечения онкологического заболевания и расходовались последним именно в период прохождения исследования и лечения в Израиле и Санкт-Петербурге. Данные обстоятельства свидетельствуют о предоставлении спорных денежных средств в качестве материальной помощи на лечение, требующего значительных затрат. При этом оспариваемые сделки не преследовали цели вывода активов и причинения вреда кредиторам должника.
Суд апелляционной инстанции исходил из того, что оспариваемые платежи совершены в период подозрительности в отсутствие доказательств встречного предоставления, в связи с чем признал их недействительными на основании статьи 61.2 закона о банкротстве.
При этом суд указал на отсутствие в материалах дела сведений о принятии работодателем решения о выделении Гутнову материальной помощи, издании приказов и распоряжений руководителя, локальных нормативно-правовых актов, послуживших основанием для перечисления спорных денежных средств, равно как и доказательств расходования Гутновым полученных денежных средств на нужды должника, связанные с его хозяйственной деятельностью, либо их возврат последнему.
Что думает заявитель
Феликс Гутнов настаивает на том, что спорные денежные средства предоставлены ему в качестве безвозмездной материальной помощи на лечение.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Д.В. Капкаев счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Почему это важно
По мнению старшего партнера «Каминский, Степанов и Партнеры» Кирилла Степанова, интересным в данном деле является тот факт, что конкурсный управляющий выбрал нестандартный способ защиты.
Он обратился не с исковым заявлением о взыскании убытков с подотчетного лица, а с заявлением об оспаривании сделки. Кто знает, если бы он пошел стандартным способом, может быть заявление было бы удовлетворено сразу. Однако мы видим факт передачи дела в СКЭС — это еще раз подтверждает, что даже на уровне Верховного суда есть место эмоциональному судейскому усмотрению.
Юрист практики «Сопровождение процедур банкротства и антикризисный консалтинг» юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры» Анастасия Ларюкова отметила, что ключевым моментом «исследования» Экономколлегии станет правовая природа перечисленных ответчику денег – подотчетные средства или все-таки материальная помощь.
От ответа на данный вопрос зависит и итоговый вывод о наличии или отсутствии цели причинения вреда кредиторам. Суды апелляционной и кассационной инстанций заняли категоричный и достаточно формальный подход. Действительно, денежные средства перечислялись ответчику в годичный период подозрительности, не были оформлены надлежащим образом (согласно позиции судов нижестоящих инстанций), а также имело место подозрительное процессуальное поведение ответчика. Однако существенный «перевес» в пользу позиции Феликса Гутнова создает документально подтвержденное наличие серьезного заболевания (что в целом и заинтересовало судью ВС Капкаева Д.В.). С высокой долей вероятности Верховный суд направит дело на новое рассмотрение для установления всей совокупности фактических обстоятельств дела. В том числе, предоставит возможность повторно обратить внимание на доказательства, представленные ответчиком, а также дополнительно исследовать обстоятельства расходования денежных средств.
Старший юрист юридической фирмы Nasonov Pirogov Валерия Терюхова отметила, что оспаривание сделок вновь и вновь привлекает внимание Верховного суда РФ, поскольку несмотря на наличие значительного объема практики и разъяснений высшей судебной инстанции, возникает огромное количество вопросов.
К одному из таких вопросов в данном деликатном деле ВС РФ вновь просит нас вернуться, а именно – доказанность цели причинения вреда имущественным интересам кредиторов и должника оспариваемой сделкой. В рассматриваемом деле, из всей совокупности предусмотренных ст. 61.2 закона о банкротстве обстоятельств (подозрительная сделка), суды апелляционной и кассационной инстанции обращались то к первому пункту статьи, то ко второму и обратили внимание лишь на совершение сделки в пределах года до возбуждения дела о банкротстве и указание в перечислениях «под отчет». И вопреки наличию разъяснений ВАС РФ, для судебных инстанций не стало препятствием отсутствие доказанной цели причинения вреда кредиторам, а также отсутствие заинтересованности ответчика, формально связанного с должником лишь трудовыми отношениями.
По мнению Валерии Терюховой, изначальное оспаривание сделки по п. 1 ст. 61.2 закона о банкротстве и дальнейший переход к оспариванию по п. 2 ст. 61.2 привели к путанице в установлении состава оспаривания.
«Однако практические аспекты установления состава оспаривания сделок имеют важное значение для складывающейся практики. Если мы обращаемся к п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве, то не каждая сделка должника подлежит оспариванию исходя из формального срока – необходимо также доказать намерение на отчуждение ликвидного имущества в пользу заинтересованного лица, осведомленного об имущественном положении должника. Осведомленность ответчика об имущественном положении должника в данном деле не устанавливалась, как не устанавливалась и потенциальная цель причинения вреда кредиторам. При этом было доказано дальнейшее движение и израсходование средств ответчиком – и это было не перераспределение в пользу связанных с должником лиц», – указала она.
Валерия Терюхова считает, что передавая спор на рассмотрение коллегии, Верховный суд РФ хочет обратить внимание на отсутствие у института банкротства цели «оспаривания ради оспаривания» и на необходимость изучения всех аспектов сделки, в том числе, исходя из обстоятельств ее совершения.
«В противном случае, формирование подобной практики приведет к отсутствию стабильности гражданского оборота, а предоставление материальной помощи работникам будет рассматриваться как недобросовестное действие», – отметила она.
Адвокат, управляющий партнер АБ «Голенев и партнеры» Вячеслав Голенев указал, что ВС на этот раз рассмотрит социальный спор в банкротстве.
Не берусь судить, к какому решению придет ВС РФ. Доводом «За» может служить то, что работник не знает и не должен знать как слабая сторона трудовых отношений, как и на каком основании работодатель предоставляет ему материальную помощь. Тем более в ситуации подтвержденного онкологического заболевания и его лечения. Доводом «против» является напоминание об интересах кредиторов должника-работодателя, которые пострадали от уменьшения денежных средств в конкурсной массе. Но если судебная коллегия согласится с заявителем, то мы будем видеть все большее проникновение социально-трудовых мотивов в банкротно-правовые регулирование. Нельзя сказать, что такой подход плох или хорош; скорее это тренд практики, и это следует учитывать.
Юрист юридической компании «Генезис» Татьяна Мацукова пояснила, что само по себе ухудшение финансового состояния работодателя не ограничивает права работников на получение материальной помощи при наличии на то оснований, учитывая, что такая выплата не запрещена действующим законодательством.
Факт наличия у Гутнова серьезного заболевания и проведение медицинского лечения именно в спорный период подтвержден документально. Подтвержден также факт зачисления спорных денежных средств на карту ответчика именно в период прохождения медицинского лечения. Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что оспариваемые денежные средства перечислены ответчику в качестве материальной помощи на лечение, требующего значительных затрат и не преследовало цели вывода активов должника, а также причинения вреда кредиторам должника.
По словам Татьяны Мацуковой, Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 23.06.2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса РФ» подчеркнул, что «намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы (п.2 ст. 170 ГК РФ) недостаточно».
«Поскольку все перечисленные должником Гутнову денежные средства были им потрачены на трансфер, на операцию и на послеоперационное лечение в клинике Израиля и в Санкт-Петербурге, то для Гутнова не имело смысла быть участником какой-либо мнимой или притворной сделки, так как такая сделка предполагает заинтересованность в ней обеих сторон, а из этой сделки выгоду извлек только Гутнов, который не мог и не имел намерения совершать притворную сделку. Таким образом, выводы истца о перечислении должником вышеуказанных денежных средств Гутнову на лечение и другие расходы, связанные с данным лечением в клинике Израиля и в Санкт-Петербурге, как о совершенной подозрительной сделке, мнимой и притворной сделке, а также о сделке, имеющей цель причинить вред имущественным правам кредиторов, являются необоснованными и не соответствуют действительным обстоятельствам дела», – подытожила она.
