Виталий Нерезов

Суд, неправомерно отклоняя позицию истца, посчитал, что разъяснения, изложенные в пункте 1 Постановления Пленума № 44, касаются абзаца первого пункта 2 статьи 9.1 Закона о банкротстве в части подачи заявлений кредиторов о признании должника банкротом и не соотносятся с фактическими обстоятельствами и существом настоящего спора. Вместе с тем, суды трех инстанций должны были соотнести положения данного постановления с фактическими обстоятельствами делам, ведь действие моратория, включая последствия его введения, на ответчика не распространялось с момента возбуждения дела о банкротстве за весь период продолжения производства по этому делу в отношении спорного периода (март-апрель 2022 года). Теперь фактически, рассматривая дело заново, суд первой инстанции лишь сделает пересчет размера спорной пени.

Принятое во времена пандемии коронавирусной инфекции постановление Пленума ВС РФ № 44 на основании ст.9.1 закона о банкротстве универсально, поскольку разрешает множество вопросов, связанных с исполнением денежных обязательств, дополняет указанную норму закона и отвечает на главный вопрос в каких временных пределах и на какие требования начисляются финансовые санкции. Обсуждаемое определение Верховного суда РФ не содержит новизны, оно лишь подтверждает единообразие судебной практики и отвечает на проблемный вопрос — мораторные финансовые санкции не начисляются на требования, возникшие до введения моратория. Например, аналогичные выводы однозначно были сделаны в Определении СКЭС Верховного суда РФ от 20.11.2023 года N 306-ЭС23-15458 по делу N А57-21765/2022. При новом рассмотрении дела суду первой инстанции необходимо лишь рассчитать реальный размер взыскиваемой неустойки.

Фактически при обоюдном сальдировании стороны допускают возможность прекращения встречных требований из договора зачетом в качестве альтернативного способа прекращения обязательств. Такая возможность связана с определением завершающей обязанности сторон договора в результате зачета встречных однородных представлений и с установлением окончательных расчетов по обязательствам, объединенным единой экономической целью. Такая цель прослеживалась во взаимоотношениях между «ГлобалЭлектроСервисом» и «ФСК-Россети», о чем упомянул Верховный суд на предшествующем круге обжалования. Исполнение сальдируемого обязательства не является помехой для определения сальдо встречных требований.

Минули времена, когда в спешке, словно в последний вагон уходящего поезда, команда юристов совместно с аффилированным с должником кредитором, претендуя на первенство в процедуре, входит в банкротный проект со своим арбитражным управляющим, в том числе через процесс добровольной ликвидации. Верховный суд РФ поддерживает тренд борьбы с зависимыми арбитражными управляющими, безусловно, делая реверанс системным кредиторам. Стоит только вспомнить недавнее определение № 307-ЭС23-6153 по делу ООО «РедСис» против Ясенкова М.Н. Обсуждаемое определение ВС не имеет под собой практикообразующего значения, но в очередной раз подчеркивает применение повышенных стандартов доказывания при рассмотрении вопроса утверждения конкретной кандидатуры арбитражного управляющего — кредитору достаточно лишь заявить сомнения в обоснованности, независимости такой кандидатуры.

Именно в деле о банкротстве «МВ Групп» установлена противоправность его поведения при совершении недействительной сделки. Поэтому разъяснения пунктов 25 и 27 Постановления № 63 не подлежат применению, а сами по себе правила о понижении очередности удовлетворения требования могли бы быть применены только в отношении СЗ» «Азбука Строительства» в случае погашения восстановленного требования, возникшего на основании определения о признании платежей недействительной сделки. Нижестоящие инстанции не обратили внимание на однозначную правовую позицию, имеющуюся в сложившейся судебной практике (определение ВС РФ от 20.07.2020 года № 305-ЭС19-15240(2) по делу № А40-174896/2017, постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.08.2023 года Ф05-204/2017 по делу № А40-98794/2016), из которой следовало сделать вывод, что нельзя смещать груз ответственности на добросовестных кредиторов «МВ Групп», итак пострадавших от незаконных финансовых операций общества.

Первая и кассационная инстанция не обратили внимания на очевидную истину в первоначальном деле об утверждении мирового соглашения и не поняли, что обстоятельства доказывания пропуска срока кредитором имеют юридическое значение для разрешения спора. Ведь при процессуальном правопреемстве сразу три судебные инстанции подтвердили факт реального предъявления исполнительного листа к исполнению. Содержание данных судебных актов в этой части должны были принять в учет апелляция и кассация, и освободить заявителя от необходимости повторного доказывания обстоятельств пропуска срока для предъявления исполнительного документа в службу судебных приставов. При пересмотре дела Верховному суду по духу будет судебный акт апелляционной инстанции, которая правильно установив критерии применения преюдиции, вдобавок применила положения о злоупотреблении правом, а значит, вынесла судебный акт не только по букве закона, но и по справедливости. Верховный суд также обратит внимание на противоречивость доказательств друг другу, которую заметила апелляция, и напомнит, что ни одно из доказательств по делу не имеет заранее установленной силы.

Конституционный суд РФ в постановлении №49-П предоставил ответчику по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности право обжаловать судебные акты о включении требований кредиторов. Но такое правомочие не должно применяться недобросовестным лицом в ущерб остальным лицам, ведь это, по сути, злоупотребление правом. Привлекаемый к субсидиарной ответственности Тимофеев первоначально считал позицию завода обоснованной. Это подтверждается, в частности, тем, что Тимофеев подписал первичную документацию, не заявлял никаких возражений на требования завода, тесно с ним взаимодействовал. Но потом он резко поменял свою позицию, по сути, используя подачу заявления в Конституционный суд РФ как инструмент по пересмотру судебного акта о включении требований завода в реестр.