Дмитрий Волосов

Необходимость применения правил о нотариальной форме сделки в соответствии с п. 1. ст. 42 ФЗ № 218 применительно к приобретению доли в праве собственности должника на банкротных торгах санкционировал Верховный суд РФ в определении от 04.06.20220 № 306-ЭС19-22343 по делу № А65-40314/2018. Суд установил, что «каких-либо законных основании для вывода о том, что при банкротстве должника его сособственник лишается преимущественного права покупки доли, не имеется». Однако необходимо отметить, что при продаже доли в праве общей собственности в рамках исполнительного производства правило пункта 1 статьи 42 Закона 218-ФЗ о нотариальном удостоверении сделки с учетом особенностей заключения договора по результатам торгов по реализации арестованного имущества не применяется. Это следует исходя из прямого указания п.1. ст. 250 ГК РФ, где сказано о том, что «при продаже доли в праве общей собственности постороннему лицу остальные участники долевой собственности имеют преимущественное право покупки продаваемой доли по цене, за которую она продается, и на прочих равных условиях, кроме случая продажи с публичных торгов». До позиции Верховного суда РФ от 04.06.2020 суды применяли п. 1. ст. 250 ГК РФ к банкротным торгам без ограничений. В совершении нотариальной формы сделки при реализации доли в праве собственности должника на банкротных торгах нет необходимости. Судебный контроль в делах о банкротстве не должен конкурировать с нотариальной защитой.

Суд еще раз акцентировал внимание на том, что недопустимо противоречивое поведение стороны судебного спора в отношении наличия фактических обстоятельств одних и тех же правоотношений. Однако такой запрет недобросовестного поведения уже достаточно широко используется судами. Кроме того, данная позиция Верховного суда РФ указывает на то, что установление реальности правоотношений является одним из самых важных обстоятельств, которые необходимо тщательно исследовать судам при рассмотрении подобных споров. Необходимо отметить, что данный подход должен являться универсальным и применяться к любым правоотношениям, на основания возникновения которых направлено оспаривание. В данном случае, акцент сделан на том, что в целях установления отсутствия причинения вреда имущественным правам кредитором переводом долга необходимо установление факта реальной задолженности, положенной в основу данного соглашения. Однако выводы, сделанные Верховным судом в указанном определении, кардинально не повлияют на практику, так как уже являются устоявшимися при рассмотрении подобных споров. Рассмотрение подобного дела является лишь фактором точечного исправления грубых судебных ошибок при игнорировании существующих подходов.

Конституционный и Верховный суды РФ неоднократно высказывали позицию о том, что привлечение к субсидиарной ответственности на основании п. 3.1. ст. 3. закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» возможно только при установлении всех условий для привлечения к гражданско-правовой ответственности, когда невозможность погашения долга возникла в результате неразумного, недобросовестного поведения контролирующих организацию лиц и по их вине. Неправомерно привлекать к субсидиарной ответственности лиц лишь на одном факте прекращения деятельности должника и непроведения процедуры ликвидации в добровольном порядке.

Судом вновь указано о том, что осуществление антимонопольного контроля за торгами, проводимыми в рамках дел о банкротстве, не является безусловным и в каждом случае требует обоснования со стороны антимонопольного органа с точки зрения реализации целей Федерального Закона «О защите конкуренции». В настоящее время указанная позиция Верховного суда РФ уже повлияла на судебную практику. Суды стали активно признавать незаконными решения и предписания антимонопольных органов, вынесенных в рамках банкротных торгов. Действительно, произвольное вмешательство антимонопольных органов в проведение банкротных торгов может негативно повлиять на цели конкурсного производства или реализации имущества гражданина. Однако у участников торгов, конкурсных кредиторов остается лишь единственный способ защиты своих прав – это судебный, например, посредством признания результатов торгов недействительными. Но это сопряжено с непростым наличием условий, которые должен доказать заявитель.

В настоящее время существует санкция для должника за непредоставление документов в добровольном порядке - это неосвобождение от долгов. Тем не менее это не должно лишать финансового управляющего возможности получения данной информации через механизм судебного истребования документов. Все же не должно быть злоупотреблений со стороны управляющих. Необходимо запрашивать именно ту информацию, которая даст возможность проанализировать имущественное состояние должника на предмет наличия или отсутствия общего имущества с супругом (бывшим супругом) как в настоящее время, так и ранее. В случае, если арбитражный управляющий запрашивает информацию за период, выходящий за пределы возможного оспаривания, он должен обосновать, чем данная информация может помочь для пополнения конкурсной массы. Однако в дальнейшем, обозначенная позиция Верховного суда РФ, может вызвать опасный прецедент истребования информации арбитражными управляющими не только в отношении бывших супругов, но и иных лиц, связанных с должником.

Нижестоящими судами не исследовано главное при данной разновидности субсидиарной ответственности – установление наличия обязательств должника, возникших в период просрочки подачи заявления о банкротстве. Судам необходимо внимательно исследовать моменты возникновения кредиторской задолженности должника. Будущая позиция Верховного суда по данному делу как раз и должна быть направлена на формирование рекомендаций по более тщательной проверке данных обстоятельств. В случае, если требования кредиторов возникли в период просрочки подачи заявления о банкротстве, они и будут составлять размер субсидиарной ответственности за неподачу заявления о самобанкротстве. Однако если у должника отсутствует кредиторская задолженность, образовавшаяся в данный период, то контролирующие лица по данному основания не должны быть привлечены к субсидиарной ответственности.

Арбитражный управляющий не является специалистом по иностранному праву. К тому же выполнение им самостоятельных функций по ведению судебных процессов в иностранных юрисдикциях без привлечения местных юристов может быть, в принципе, невозможно. В связи с этим, может возникнуть парадоксальная ситуация. Кредиторы могут обязать арбитражного управляющего привлечь иностранные юридические фирмы для помощи в розыске активов Должника за рубежом, однако в последующем суд может не утвердить данные расходы. Именно такой кейс будет рассмотрен Верховным Судом РФ 06.10.2022 по делу №А40-153465/2016. Скорее всего тут должна действовать норма п. 7 ст. 20.7 закона о банкротстве, где сказано о том, что оплата услуг лиц, решение о привлечении которых принято собранием кредиторов, осуществляется за счет средств кредиторов, проголосовавших за такое решение.