Максим Григорьев

С одной стороны, логика министерства понятна. Такие положительные показатели деятельности общества в период, предшествующий наступлению банкротства, как минимум создают предпосылки для дополнительных проверок на предмет преднамеренного банкротства, иных недобросовестных или неправомерных действий руководителей, бенефициаров общества. С другой стороны, в условиях признанного судом состояния банкротства установление таких дополнительных требований к должнику вряд ли приведет к реальному пополнению бюджета в заявленных размерах, но может существенно ухудшить положение иных кредиторов в условиях конкуренции за распределение и так недостаточной конкурсной массы. Кроме того, в каждом конкретном деле будет решаться вопрос с квалификацией такого налогового требования в качестве текущего или реестрового. Учитывая среднестатистические показатели удовлетворения требований в банкротстве, ситуация для иных кредиторов в любом случае будут удручающей.

В комментируемом определении ВС РФ высказался в защиту права арбитражного управляющего на получение процентного вознаграждения. Именно действия управляющего позволили наполнить конкурсную массу, осуществить погашение более 70% требований кредиторов и, более того, аккумулировать на счете должника денежные средства, достаточные для погашения и остальной части требований. Однако денежные средства распределить не успели — оставшиеся требования погасило третье лицо. И именно данный факт послужил судам поводом для отказа в присуждении конкурсному управляющему и процентного и повышенного (в другой вариации требования) вознаграждения. ВС РФ восстановил справедливость, отдав должное деятельности управляющего и его вкладу в достигнутый результат погашения требований. Хочется с осторожным оптимизмом верить, что такой подход ВС РФ будет реализовываться и дальше, направляя нижестоящие суды к отходу от формализма и к объективной оценке деятельности управляющих, гарантируя их право на заслуженную и справедливую оплату труда.

Верховный суд РФ отнес к первой очереди удовлетворения требований кредиторов требования о компенсации морального вреда, расходов на погребение и процентов за пользование чужими денежными средствами — указав, что такие требования возникли в результате причинения вреда жизни и здоровью. Принятое Верховным судом РФ определение представляется торжеством справедливости. Удивляет только, что подобный вопрос только сейчас дошел до высшей судебной инстанции и ранее не привлек внимание ни Коллегии, ни законодателя.

Вопросы, связанные с причинением вреда жизни и здоровью, а также возникшим из такого вреда моральным вредом, иными сопутствующими требованиями, видимо, не относятся к массовому явлению в банкротной практике России — иначе (хочется верить) соответствующие аспекты уже бы получили внимание Коллегии. В любом случае стоит отметить демонстрацию Верховным судом РФ социально ориентированного подхода и готовность следовать смыслу, а не формальному содержанию закона.

В результате принятия комментируемых актов велик риск полного отказа в присуждении процентного вознаграждения управляющим — и тогда нас ждет отток специалистов, которые решат реализовать свой опыт и квалификацию где угодно, но не на поприще управления банкротящимися компаниями. Причем в первую очередь из профессии уйдут как раз добросовестные специалисты, не использующие никаких теневых схем получения вознаграждения. А те лица, кто виновен в создании негативной репутации сообщества арбитражных управляющих, как раз останутся, используя иные способы «оплаты» своих услуг. Хочется верить, что суды нижестоящих инстанций все же проявят гибкость в применении позиции ВС РФ и будут стремиться не лишить управляющих вознаграждения вообще, а установить справедливый размер оплаты их работы, отвечающий и реальному объему работы, и интересам кредиторов.