Дмитрий Чикатунов

В этом деле нашла свое подтверждение сложившаяся судебная практика, в рамках которой разграничивается привлечение к субсидиарной ответственности и взыскание убытков. Так, если именно сами действия (в рассматриваемом случае по выводу кредитных денежных средств) привели должника к банкротству, то необходимо применять механизм привлечения виновных лиц к субсидиарной ответственности. В этом и состоит его отличие от института взыскания убытков, при котором признака доведения до банкротства не требуется. Важно понимать, что при привлечении к субсидиарной ответственности действует двухступенчатая система. Если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности невозможно определить размер такой ответственности, то арбитражный суд выносит определение о доказанности наличия оснований для привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности и о приостановлении рассмотрения этого заявления до окончания расчетов с кредиторами.

У судов не было расхождений по поводу привлечения трех из них (Харламова, Рябова и Брянского) к субсидиарной ответственности из-за утраты или сокрытия ими документации и имущества общества. Но разногласия возникли по поводу Попова, который был первым в цепочке перечисленных генеральных директоров и исполнял обязанности с 31 января 2014 г. по 14 апреля 2015 г., а также был участником общества со 100% долей (суд первой инстанции его к ответственности не привлек). Так как необходимые документы у управляющего отсутствовали, это лишило его возможности сформировать конкурсную массу и предъявить к третьим лицам претензии и исковые заявления о взыскании задолженности, а также провести торги по продаже дебиторской задолженности. Предстояло разрешить дилемму – какова в этом мера ответственности Попова, который не передал первичные документы, информацию о дебиторской задолженности и прочие документы следующему генеральному директору (а сумма одной только дебиторской задолженность в 2015 г. составляла 394,6 млн рублей).