Дмитрий Николаенко

Суды трех инстанций посчитали, что, поскольку требование о взыскании убытков возникло до введения в ГК РФ объективного срока исковой давности, такой срок не может быть применен к спорным правоотношениям. В свою очередь ВС РФ обоснованно обратил внимание на то, что согласно п. 9 ст. 3 Федерального закона № 100-ФЗ и п. 27 постановления Пленума ВС РФ от 29 сентября 2015 г. № 43 положения об объективном сроке исковой давности применяются также к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 г. (как это и было в рассмотренном споре). Данное определение может повлиять на судебную практику не в том контексте, что высшей судебной инстанцией выработан новый правовой подход (этого сделано не было). Здесь очевидно прослеживается посыл ВС РФ о необходимости строгого соблюдения положений об исковой давности, которые довольно часто игнорируются нижестоящими судами.

Верховный Суд РФ подчеркнул, что в подобных случаях применение максимально высокого стандарта доказывания «вне разумных сомнений», который обычно используется в уголовных делах, является чрезмерным. Утверждение мирового соглашения следует считать обоснованным, если его успешная реализация, скорее, будет иметь место, чем нет, т.е. при субъективной уверенности судьи на уровне 50% и более. В связи с вынесением рассматриваемого определения вероятность восстановления платежеспособности отдельных предприятий, оказавшихся в кризисной ситуации, но имеющих конкретный план по выходу из нее и соответствующую материальную базу, возрастает.