Мария Горюнова

Институт банкротства должников-физических лиц предусматривает такой экстраординарный механизм их освобождения от погашения требований кредиторов как списание долгов. Вследствие этого к гражданину — должнику законодателем предъявляются повышенные требования в части добросовестности, подразумевающие, в том числе, прозрачное (честное) сотрудничество с финансовым управляющим, предоставление суду достоверной информации о себе, совершенных сделках и иных сведений для целей процедуры. В данном конкретном деле должник имел возможность сообщить суду о выездах за границу (несмотря на непредоставление этой информации пограничной службой), а также представить обоснование того, чем обусловлено «финансирование» его жизнедеятельности третьими лицами, но не им самим в значительных размерах, что должником сделано не было. Учитывая изложенное, суд кассационной инстанции правомерно отменил судебные акты судов нижестоящих инстанций в обжалуемой части, направив дело на новое рассмотрение.

Привлечение к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов и для его применения необходимо установить весь юридический состав деликта (включая причинно-следственную связь между бездействием, которое только и лишь привело к негативным последствиями в виде образования задолженности по договору), а не ограничиваться исследованием обстоятельств, указанных в п. 3.1 ст. 3 закона об ООО или ст. 61.11 закона о банкротстве. Как справедливо отметил суд кассационной инстанции, в рассматриваемом деле элементы состава деликта не исследовались судом первой инстанции. Между тем, вывод суда кассационной инстанции о том, что положения п. 3.1 ст. 3 закона об ООО не применяются в отрыве от нормы ст. 61.11 закона о банкротстве, подлежит критической оценке, поскольку обусловлен исключительно конъюнктурой рассматриваемого дела (наличие принятого и не удовлетворенного заявления о банкротстве ООО «БЗК»). Более правильным было бы сослаться на недопустимость применения п. 3.1 ст. 3 закона об ООО в отрыве именно общих правил о деликте (гл. 59 ГК РФ).