Тимур Чанышев

Конституционный суд в вышеуказанном постановлении сделал вывод о необходимости обеспечить лицу, привлекаемому к субсидиарной ответственности, право обжаловать принятый без его участия судебный акт (о признании обоснованными требований кредиторов должника и о включении их в реестр требований кредиторов за период, когда указанное лицо являлось контролирующим по отношению к должнику). Также КС в постановлении неоднократно и различными тезисами указал на существование масштабной проблемы, суть которой сводится к тому, что на данный момент на законодательном уровне нет нормативных условий, которые бы обеспечивали для лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, беспрепятственный доступ к правосудию для защиты их интересов по всем вопросам, которые могли бы повлиять на привлечение их к ответственности (нет надлежащих средств судебной защиты для лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности). Можно предположить, что правоприменительная практика, при наличии соответствующих инициатив, имеет в настоящее время все основания для того, чтобы пойти навстречу контролирующим должностным лицам, привлекаемым к субсидиарной ответственности при разрешении спорных вопросов, связанных с пересмотром требований, основанных на решениях налоговых органов и подтвержденных судебными актами.

Аспекты возмещения расходов арбитражного управляющего по антикризисному управлению банкротом носят один правовой предмет, а понесенные им же судебные (представительские) расходы по делу о банкротстве в рамках судебного процесса совсем другой предмет, имеющий иную правовую природу. Рассматриваемые аспекты регламентируются разными нормами федерального законодательства и не являются тождественными. Первая и апелляционные инстанции ошибочно рассмотрели деятельность арбитражного управляющего с одной правовой позиции, не учитывая давно сложившуюся практику возмещения представительских расходов, о чем говорит Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 января 2016 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела.

С одной стороны, нельзя не согласиться с тем фактом, что жилье, являющееся единственным местом для проживания банкрота, обладает исполнительским иммунитетом. С другой стороны, имело место злоупотребление правом, которое в соответствии с судебной практикой может являться исключением, при котором возможно включение единственного жилья в конкурсную массу.

По сути арбитражные суды трех инстанций проигнорировали тот факт, что еще в 2018 году в рамках обеспечительного производства был наложен арест на часть имущества АО «Краснодарский завод металлоконструкций», а впоследствии в 2019 году вступило в законную силу решение Мосгорсуда и выдан исполнительный лист на вышеуказанное имущество. Так как возвращение Верховным судом дел на повторное рассмотрение чревато организационными выводами для судей, принявших подобные спорные решения, то в будущем суды первой и последующих инстанций постараются максимально учитывать данную судебную практику.

Последующая позиция Райффайзенбанка (к слову сказать, достаточно обоснованная) строилась на данной базе. Исходя из анализа рассматриваемого Определения, вполне очевидно, что Верховный суд пресек попытку Райффайзенбанка использовать «лазейку» для того, чтобы создать прецедент включения требований банка к кредитору в конкурсную массу должника. Позиция Верховного суда безусловно исключит подобный алгоритм банков для взыскания средств с должников, объявляющих себя банкротами. Однако вполне вероятно, что не прекратит попытки поиска банками иных «лазеек» в законодательстве для включения требований к кредитору в конкурсную массу должника.