Андрей Шубин

Суд верно определил недействительность инвестиционных сделок, но после применения последствий недействительности основанные на данных сделках требования не исчезли. Напротив, они были сохранены – в реестре требований к должнику вместо инвесторов установлены требования цессионария, получившего требования к должнику от инвесторов по договору уступки. Поскольку последний, действуя при заключении договора уступки как предприниматель, принял на себя все соответствующие риски – в том числе и риск отсутствия принимаемого (уступаемого) требования (его недействительности), – ничтожность спорных договоров очевидно не могла привести к наличию у цессионария действительного требования к должнику, установленного в реестре наравне с иными кредиторами той же очереди. Верховный суд обратил внимание на эту ошибку.

Запрет зачета в наблюдении, установленный п. 1 ст. 63 закона о банкротстве, должен применяться лишь в ситуациях, когда такой зачет направлен на получение каким-либо кредитором преимущества в удовлетворении своих требований перед иными кредиторами, имеющими приоритет. Запрещение зачета равнозначных требований как такового – довольно сомнительно, так как для имущественных интересов кредиторов должника не имеет значения факт поступления и выбытия из имущественной массы должника одной и той же суммы. Опасность может представлять только ситуация, когда в целях оказания преференции определенному кредитору сумма обязанности должника в целях зачета (пассивная обязанность) будет больше реальной суммы долга (или наоборот, оценка суммы обязанности кредитора уплатить должнику денежную сумму (активная обязанность) в целях зачета будет меньше, чем реальная сумма долга перед должником).

При этом, следует учитывать, что по закону права участника общества, доля которого заложена, осуществляется залогодержателем, если иное не предусмотрено договором залога. Учитывая то, что определение аффилированности подразумевает не только лишь непосредственное участие в обществе, но и иные способы влияния на деятельность юр. лиц, суд мог вполне обоснованно посчитать банк лицом, которое посредством залога имеет подавляющее число голосов на общем собрании, тем самым определяет решения общего собрания и фактически контролирует деятельность общества. Вместе с этим, аргумент о признании залога недействительным существенным образом не меняет диспозицию – контроль над действиями должника может быть и косвенным, то есть предполагающим не только лишь прямые договорные отношения. Данный вывод суды должны делать на основании оценки совокупности всех доступных для изучения обстоятельств дела. Поэтому решение ВС будет в высокой степени зависеть от фактической оценки судебной коллегией материалов дела и взвешивания доводов сторон о доказанности факта аффилированности банка с должником.

Арбитражный суд, разрешая спор о признании дополнительных соглашений недействительными, верно установил связанность лиц, участвующих в залоговом правоотношении. Заключая данные дополнения к залогу, стороны очевидно стремились вывести имущественную массу залогодателя из зоны досягаемости кредиторов банкротящегося заемщика. Это довольно распространенный на практике прием, с которым суды уже хорошо научились работать.

Суд округа фактически перевернул данную правовую позицию и, вопреки судебной практике, возложил на истца бремя доказывания невозможности взыскания денежных средств с должника иными способами. Очевидно, что истец не обладает и не может обладать соответствующими сведениями, равно как и правовыми инструментами, необходимыми для их получения. С точки зрения процесса, суд округа фактически заставил истца доказывать отрицательный факт, что противоречит установленным законом правилам доказывания. Таким образом, суд округа допустил судебную ошибку, которая была исправлена СКЭС ВС РФ в рассматриваемом определении. Представляется, что данное определение, хоть и не привнесет концептуально нового в судебную практику, тем не менее заставит суды тщательнее анализировать обстоятельства схожих дел и внимательнее относиться к распределении бремени доказывания с учетом правовой позиции Верховного суда.