Дарья Игнатьева

Позиции судов, таким образом, преследуют цель ограничить арсенал заинтересованных по отношению к должнику лиц в возможности использовать не только корпоративные способы защиты (которые могли быть использованы и до несостоятельности должника), но и банкротные, оставляя это право исключительно конкурсным кредиторам. Такой подход, среди прочего, исключает негативные последствия формирования «блоков» интересов КДЛ в ходе рассмотрения спора о привлечении их к субсидиарной ответственности, когда КДЛ «настраивают» подконтрольных кредиторов занимать позицию в пользу одного из ответчиков по спору. В подобном случае складывается ситуация, когда подконтрольные кредиторы без разумных оснований «ведут ко дну» одних ответчиков и «спасают» других. При этом к ответчикам могут предъявляться значительные суммы в виде размера ответственности, а независимые кредиторы могут себя вообще не проявить (как в деле ООО «Паркотель»).

Суд первой инстанции принял вполне логичное решение, а апелляционная и кассационная инстанции – решения, которые, с моей точки зрения, выходят за рамки правового поля. Так, исходя из их позиции, совершением недействительной сделки супруга как бы прекратила собственное право на спорную квартиру, которая опять-таки в равной доле принадлежит ей и ее супругу. Но никаких правовых оснований для этого, безусловно, не было. Надеюсь, что Верховный суд примет решение в логике суда первой инстанции: сделка признана недействительной, последствия применены, квартира возвращена в конкурсную массу, кредиторы вправе претендовать, но только на половину суммы от продажи квартиры, на ту часть, которая принадлежит супругу-банкроту (в условиях, если это не общие обязательства супругов). Поэтому передачу этого дела в Коллегию, безусловно, поддерживаю.