Предлагаю обратиться к общей практике признания таких решений российскими судами, разобрав инструментарий их признания, а затем обратиться к новой практике, складывающейся в последние годы в связи с введенными в отношении российских лиц санкциями.
Общая практика признания решений иностранных судов и международных коммерческих арбитражей
Для сравнительного анализа признания требований о приведении в исполнение решений, основанных на решениях третейских судов или иностранных государственных судов (а также включения требований кредиторов) в период до активного введения санкций в отношении российских юридических и физических лиц и после него, обратимся к «классическому» процессуальному инструментарию признания таких решений.
Соблюдение процессуальных норм и публичного порядка
Для приведения в исполнение арбитражных решений российские суды в первую очередь обратятся к положениям Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (1958 год), а для решения иностранного государственного суда – положениям международных договоров о правовой помощи.
После применения источников международного частного права вынесенное решение иностранного суда или международного арбитража российские суды будут исследовать вынесенный акт на соответствие нормам ст. 244 АПК РФ – на предмет наличия или отсутствия оснований для отказа в выдаче исполнительного листа.
Среди процессуальных оснований для отказа в признании и приведении в исполнение арбитражных решений и решений иностранных судов, наличие которых само по себе ставит под сомнение справедливость и законность таких решений (решение не вступило в законную силу, истек срок предъявления требований, неосведомленность стороны спора о разбирательстве и др.), нормы ст. 244 АПК РФ содержат требование о соблюдении правил международных договоров и ссылку на нормы федерального закона о международном коммерческом арбитраже (ст. 36 закона содержит перечень оснований для отказа в признании и приведения в исполнение арбитражных решений, где, в свою очередь, указаны неарбитрабельность спора и нарушение публичного порядка).
Арбитрабельность спора – одно из оснований для признания возможности разрешения спора путем третейского разбирательства
Например, ярким примером неарбитрабельности является банкротный или налоговый спор, если речь про экономический спор (ст. 248 АПК РФ содержит перечень споров, относящихся к исключительной компетенции арбитражных судов РФ) или спор по установлению отцовства (то есть споры, в разрешении которых компетентны исключительно арбитражные суды или суды общей юрисдикции РФ). Арбитрабельность таким образом установлена в законе, закрепляя возможность разрешения спора не только в государственном суде, но и путем третейского разбирательства через различные арбитражные институты. Арбитрабельность – объем компетенции третейского суда.
Публичный порядок также может указывать на запрет разрешения спора в арбитраже. Понятие публичного порядка, выражаясь точнее, в том числе содержит требования к арбитрабельности спора, но само по себе является более широким. Оговорка о публичном порядке в законодательстве изложена в ст. 1193 Гражданского кодекса РФ, а в информационном письме президиума ВАС РФ от 26.02.2013 года № 156 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений» даны разъяснения, что под публичным порядком понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства.
Например, обобщая правоприменительную практику российских арбитражных судов, публичному порядку противоречат взысканные с российской компании карательные убытки (п. 6 упомянутого информационного письма президиума ВАС РФ). Также противоречит публичному порядку решение третейского суда, где бенефициаром ответчика и собственника имущества, на которое обращается взыскание, является Российская Федерация, – исполнение такого решения может нанести ущерб бюджету РФ в результате вывода денежных средств на расчетные счета иностранных компаний (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 29.08.2019 года № Ф05-366/2019 по делу № А40-117326/2018).
Принцип международной вежливости и взаимности
Также одним из основных принципов при приведении в исполнение решения иностранного арбитражного решения или решения, принятого иностранным государственным судом, является принцип международной вежливости и взаимности (важный аспект для исполнения решений иностранных судов государств, с которыми отсутствуют международные договоры, указанный принцип был применен при рассмотрении требований компании, основанных на решении гражданского суда кантона Базель в Швейцарии). Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 20.07.2022 года по делу № А56-31767/2021 в рамках банкротства ЗАО «Радуга Продакшн»: требования, основанные на решении швейцарского суда, были признаны, так как существует практика взаимного признания решений российских судов в Швейцарии в отсутствие международного договора. Таким образом, к требованиям исполнимости решения, принятого в иностранной юрисдикции, добавляется еще и оглядка на поведение иностранных судов при приведении в исполнение решений, принятых российскими государственными или третейскими судами.
Исполнение решения, принятого учреждением иностранного арбитражного института или иностранного государственного суда, является сложной процедурой, включающей в себя проверку на соблюдение:
процессуальных норм в ходе разбирательства;
публичного порядка;
принципа взаимности в поведении государственных органов (в частности, иностранных судов) на территории иностранного государства-заявителя.
Особенностью обращения иностранного лица, чье требование подтверждается решением иностранного государственного суда или международного арбитража, в российский банкротный суд с заявлением об установлении своих требований является то, что по вышеуказанным критериям банкротный суд проверяет решение иностранного суда/арбитража без выдачи исполнительного листа (т. к. заявитель в нем уже не нуждается). В таком случае проверку на наличие/отсутствие оснований по ст. 244 АПК РФ арбитражное решение проходит при подаче заявления о включении требований кредитора в реестр должника-ответчика.
Учитывая судебную практику до активного введения санкций со стороны западных стран, досанкционный период можно охарактеризовать как максимально лояльный в отношении признания компетенций иностранных арбитражных институтов и иностранных судов на само право проведения разбирательства по спору.
«Не мы первые начали», или Применение ст. 248.1, 248.2 АПК РФ
С 2014 года в отношении российских лиц регулярно применяются меры ограничительного характера, так называемые санкции (в основном со стороны Евросоюза и США).
Так, общая «атмосфера» правосудия с участием подсанкционного российского лица за рубежом изменилась.
Чтобы быть последовательными в применении санкционного законодательства, европейские арбитражные институты (которые пользуются большей популярностью) ограничивают возможность арбитражного разбирательства при прошении об арбитраже (request for arbitration) в случае, если одна из сторон спора – подсанкционное лицо.
Все же если стороны намерены разрешить спор путем разбирательства в одном из арбитражных институтов Европы или Америки, при условии, что одна из сторон – российское лицо, оно должно раскрыть своих бенефициаров. Другими словами, необходимо доказать, что в отношении российского юридического (или физического) лица или его владельцев не приняты меры ограничительного характера со стороны государства, где находится арбитражный институт.
Несмотря на то, что, например, Стокгольмский арбитраж (Arbitration Institute of the Stockholm Chamber of Commerce или SCC), как и Лондонский (The London Court of International Arbitration – LCIA), и Парижский (International Court of Arbitration – ICC), еще в ноябре 2021 года высказался лояльно в отношении процедуры арбитража с участием российских лиц (SCC: «SCC arbitration – available and neutral for all parties, regardless of sanctions – Арбитраж SCC – доступный и нейтральный для всех сторон, независимо от санкций»), оставив возможность российским лицам обращаться с просьбой об арбитраже, существуют некоторые объективные препятствия участию российских лиц в арбитражном разбирательстве. Например, при оплате услуг арбитров, поиска и оплаты услуг представителей и другие технические сложности, которые в совокупности и создают «недружественную» атмосферу в процессе.
В ответ на санкции, применяемые в отношении российских лиц, российские арбитражные суды применяют ст. 248.1, а также 248.2 АПК РФ (антиисковый запрет). Указанные процессуальные нормы призваны ограничить иностранное лицо в обращении за защитой своих прав в отношениях с подсанкционным российским лицом путем применения исключительной компетенции российских арбитражных судов при рассмотрении спора, а также путем запрета разбирательства в международном арбитраже или иностранном суде, если такое разбирательство было инициировано и не завершено, при этом подсанкционное лицо способно доказать ограничение своих процессуальных прав.
Антиисковый запрет: как практика по ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ диктует новые правила признания компетенций зарубежных институтов
Один из самых ярких кейсов в части применения ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ − определение судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации от 09.12.2021 № 309-ЭС21-6955(1-3) по делу № А60-36897/2020 (или дело «Уралтрансмаш»): Стокгольмским арбитражем рассматривался спор между польской и российской компаниями. Однако в ходе разбирательства в арбитраже в отношении российского лица со стороны ЕС и США были введены санкции. Верховным судом РФ сформулирована позиция, что введение санкций ущемляет подсанкционное лицо в правах как минимум репутационно и заведомо ставит его в неравное положение с иными лицами, что, в конечном счете, приводит к ограничению его прав на доступ к правосудию.
Процессуально бремя доказывания сторон спора распределяется следующим образом: подсанкционное лицо освобождено от доказывания примененных/введенных в отношении него мер ограничительного характера, не должно доказывать наличие препятствий к правосудию, а ответчик, в свою очередь, должен опровергнуть доводы заявителя и сомнения суда, подтвердив, что в отношении заявителя нет каких-либо ограничений, ущемляющих его в правах, а также приводить доводы и представлять доказательства, свидетельствующие об отсутствии препятствий в реализации заявителем права на судебную защиту, а также соблюдение международным арбитражем гарантий справедливости и беспристрастности судебного разбирательства.
Так, в рамках дела № А40-156736/2020 российское лицо АО «Совфракт» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с требованием об антиисковом запрете рассмотрения спора между АО «Совфракт» и ООО «Просперити Истейтс Лтд.» (Prosperity Estate Ltd.) в английском суде. Заявителем являлось подсанкционное лицо, в связи с чем суд пришел к выводу о том, что разбирательство за пределами территории и компетенций судов РФ приведет к умалению интересов компании.
Однако существует и отрицательная практика: процессуальным правом на атиисковый запрет пыталась воспользоваться «дочка» ВТБ Акционерное общество «БМ-Банк» в рамках дела № А40-50169/2022: ответчиком по спору выступила итальянская компания Rizzani de Eccher Societa per azioni, сторонами было инициировано разбирательство в арбитражном институте ICC. Заявитель обратился в суд, обосновав ограничительные меры в отношении него в связи с отказом Clifford Chance LLC оказывать услуги представительства по спору в арбитраже, а также в связи с невозможностью перевода денежных средств иностранным представителям других фирм. Однако суд не нашел доводы заявителя обоснованными, ответчик представил доказательства отсутствия каких-либо ограничительных мер в отношении банка на территории Италии и Евросоюза, а также указал, что банк может прибегнуть к помощи российских специалистов и участвовать в споре дистанционно. Сейчас решение суда первой инстанции проходит процедуру обжалования, за итогами которого предлагаем понаблюдать.
Признание решений международных коммерческих арбитражей и иностранных судов в российских банкротных спорах
Новая практика преследует в первую очередь интересы в защиту подсанкционных лиц. Однако ответные меры носят выборочный характер, а не тотальный: например, в рамках дела № А40-61107/2019 приведено в исполнение решение Лондонского международного третейского суда, определением Арбитражного суда города Москвы от 28.04.2022 по делу № А40-112790/2021 в реестр требований кредиторов должника были включены требования, основанные на решении Лондонского международного третейского суда.
Следовательно, основанием применения ответных ограничительных мер в первую очередь является доказанность со стороны подсанкционного лица применения этих мер в отношении него при рассмотрении спора в иностранных юрисдикциях, что выразилось в ограничении его права на справедливое разбирательство.
Включение в реестр требований, основанных на решении международного арбитража или иностранного суда, возможно. К привычному предмету доказывания признания такого решения добавляются особенности применения ст. 248.1, 248.2 АПК РФ: практика по этим кейсам, уверены, будет «направлять» суды при принятии решений в банкротных спорах в ситуации банкротства подсанкционного лица.
Необходимо помнить, что в банкротстве на требования любого кредитора распространяется повышенный стандарт доказывания. Однако предмет доказывания требования, основанного на решении международного арбитража или иностранного суда из «Списка недружественных стран», будет дополнен, среди прочего, доказательствами, подтверждающими отсутствие мер ограничительного характера для должника, в том числе отсутствие ограничения в доступе к правосудию при принятии решения международным арбитражем или иностранным судом.
Над материалом работали:
