Нормативное определение корпоративного требования в деле о банкротстве и его отказ во включении в реестр наравне с независимыми кредиторами известен российскому правопорядку на протяжении нескольких лет. Еще в 2017 г. ВС РФ в определениях № 308-ЭС17-1556 (1) и № 308-ЭС17-1556 (2) определил правовой принцип, согласно которому предоставление должнику со стороны связанных лиц финансирования в форме займов должно квалифицироваться в качестве обязательства, вытекающего из факта участия, и влечет отказ во включении в реестр требования по возврату суммы займа.
Последующее развитие практики рассмотрения подобных требований получило логическое продолжение. Выявление у кредитора статуса контролирующего должника лица и определение правовой природы обязательства в виде финансирования в условиях кризиса предприятия являлось основанием отказа в признании требования такого кредитора обоснованным, при этом подлежало субординации, т.е. удовлетворению после основного реестра. При этом важно напомнить, что в отношении реестровых требований действуют принципы очередности (приоритетности очередей исходя из природы долга) и пропорциональности погашения.
Очевидно, что в подобных условиях тема участия в деле о банкротстве аффилированных с должником лиц на уровне кредиторских притязаний стала одной из ключевых на повестке дня. В предмет доказывания по подобным делам, помимо наличия неисполненного обязательства, вошло определение правовой природы такого обязательства, как например, наличие признаков экономического кризиса предприятия и компенсационного финансирования в ходе правоотношений.
В 2020 г. Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц. Обзор способствовал обеспечению единообразия подходов к разрешению споров, связанных с установлением в процедурах банкротства подобных требований, и закрепил множество системообразующих принципов, среди которых возможно отметить следующие:
Сама по себе аффилированность кредитора с должником не является безусловным основанием понижения очередности удовлетворения требования кредитора.
Требование контролирующего должника лица подлежит субординации, если обязательства должника возникли в ситуации имущественного кризиса. При этом даже если имущественный кризис отсутствовал, требование кредитора может быть понижено, если последний не принимал мер к истребованию долга в момент его возникновения.
Очередность удовлетворения требования контролирующего должника лица о возврате займа, предоставленного в начальный период осуществления должником предпринимательской деятельности, может быть понижена, если не установлено иных целей выбора такой модели финансирования, кроме как перераспределение риска на случай банкротства.
Между тем развитие банкротного права невозможно без ситуационного подхода, который применяется Экономколлегией в каждом конкретном деле, исходя из фактических обстоятельств кейса. Так, в 2023 г. ВС РФ в определениях № 305-ЭС23-4897, № 305-ЭС23-4897 (2), № 305-ЭС23-4897 (3) от 25 сентября 2023 г. в рамках дела № А40-174540/2021 о банкротстве ЗАО «СК “Внуково”» пришел к выводу о том, что требование аффилированного кредитора может быть понижено по отношению не ко всему реестру, а к требованию другого независимого кредитора.
Аналогичная юридическая конструкция в том же 2023 г. была закреплена в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2023 г. № 26 «Об особенностях применения судами в делах о несостоятельности (банкротстве) норм о поручительстве», который регулировал правоотношения по поводу консолидации требования поручителя, исполнившего обязательства за основного должника перед кредитором. При этом само понятие консолидированного требования не является относительно новым для российского права.
Пункт 16 Обзора судебной практики ВС РФ № 2 за 2020 г. предусматривал, что если требование одного кредитора к должнику было передано в залог в целях обеспечения требования другого кредитора к этому должнику, то обеспечивающее требование подлежит субординации по отношению к основному требованию. Президиум указал, что долг по кредиту и вексельный долг должны восприниматься и учитываться как единое консолидированное обязательство по отношению к требованиям всех иных кредиторов, не участвующих в обеспечительных отношениях. Развитие данной практики наблюдается, в частности, в рамках дела о банкротстве АО «Птицефабрика Синявская имени 60-летия Союза ССР», в котором требование держателя векселей было признано обоснованным в составе консолидированного требования с требованием залогодержателя векселей (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 2 апреля 2021 г. по делу № А56-70686/2019/тр.12). Подобные правоотношения были предметом рассмотрения в рамках дела о банкротстве АО «Волховский комбикормовый завод» № А56-75577/2019.
Рассматривая конструкцию консолидированного требования, в первую очередь, важно напомнить, что гражданское законодательство базируется на ряде основных принципов и начал, среди которых выделяют равенство участников правоотношений, добросовестность, свобода договора и надлежащее исполнение обязательств. В совокупности такие принципы образуют особый «юридический климат», при котором договаривающиеся стороны в условиях обычного делового оборота действуют прогнозируемо иным участником гражданских правоотношений.
В рамках дела о банкротстве ЗАО «СК “Внуково”» ряд аффилированных с должником лиц одномоментно предъявили к должнику кредиторские требования, вытекающие из правоотношений по поводу займа. Часть заемных средств были выданы должнику на начальном этапе предпринимательской деятельности в целях покупки земельного участка под застройку многофункционального гостиничного комплекса, часть – в ходе реализации строительства проекта для целей взаиморасчетов с подрядчиками, поставщиками, а также для погашения обязательств ЗАО «СК “Внуково”», вытекающих их кредитного договора, заключенного с АО «Банк ДОМ.РФ».
Суды трех инстанций признали требования аффилированных с должником лиц обоснованными и подлежащими включению в реестр требований кредиторов, ввиду отсутствия в займах признаков компенсационного финансирования.
В рамках рассмотрения дела в Верховном Суде было отмечено, что ранее заключенный между должником и банком кредитный договор включал в себя пункт, предусматривающий привлечение денежных средств от аффилированных лиц без согласия банка с условием превышения сроков возврата этих займов относительно сроков погашения кредитных обязательств перед банком.
Исходя из буквального толкования такого условия договора, Экономколлегия пришла к выводу о том, что стороны, по всей видимости, имели в виду, что при достаточности имущества должника доходы (активы) от успешной реализации проекта прежде будут направляться на удовлетворение требования банка до полного погашения кредитных обязательств, после чего будут погашаться требования аффилированных лиц из договоров займа.
Подобное соглашение между кредитором и должником предполагает конструкцию, при которой должнику предоставлена возможность финансирования строительства спорного объекта аффилированными лицами (привлечение заемных средств), но с понижением очередности удовлетворения их требований по отношению к требованию банка в случае банкротства.
Важно отметить, что по общему правилу ст. 308 ГК РФ закрепление подобных обязательств не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц), а, следовательно, правила о понижении к третьим лицам не могут быть применимы, что приводит к их пропорциональному удовлетворению. Как отметил Верховный Суд, согласие аффилированных лиц с таким условием договора рассматривается как действие, направленное на заключение соглашения между кредиторами о порядке удовлетворения их требований к должнику.
При этом подобная конструкция не учитывает, в частности, что положения ст. 308 ГК РФ применяются не только по отношению к иным ординарным кредиторам, но и к аффилированным лицам, которые предоставляли заемные средства в пользу должника. То есть буквальное толкование положений указанной статьи предполагает, что кредитный договор между АО «Банк ДОМ.РФ» и ЗАО «СК “Внуково”» не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон, в том числе для аффилированных лиц. Видится, что подобный подход построен на особом статусе аффилированного, связанного лица, которое в силу своего положения находится в со-зависимости с должником, действует в подчинении одной воли и вектора развития. Обычно такая группа кредиторов контролируется единым центром (бенефициаром), который, ведя экономическую деятельность, прибегает к распределению «центра прибыли» и «центра убытков».
Проанализировав фактические обстоятельства дела, Экономколлегия в деле о банкротстве ЗАО «СК “Внуково”» пришла к выводу, что требование аффилированного кредитора, будучи пониженным к требованию банка, подлежит удовлетворению наравне с другими независимыми кредиторами третьей очереди реестра. Иными словами, требование такого кредитора и банка должно рассматриваться как единое консолидированное требование.
Рассмотрение ВС РФ указанного дела стало развитием определения критериев добросовестности кредиторов, преимущественно – связанных с должником. И хотя, как было указано ранее, Обзор 2020 г. закрепил положение о том, что сама по себе аффилированность не является безусловным основанием понижения очередности удовлетворения требования кредитора, между тем ключевую роль могут сыграть соглашения, достигнутые между должником и «старшим» кредитором, даже если аффилированные лица буквально не являлись участником такого соглашения.
Конструкция единого консолидированного требования предполагает структурирование иерархии погашения требований нескольких кредиторов. При этом, исходя из норм законодательства о поручительстве, принцип консолидации следует из единства обязательства. В таком случае важно лишь то, кто его исполняет (сам должник или поручитель). Между тем субординация допускает, что обязательства в правовом смысле отличны друг от друга (в рассматриваемом кейсе заемные обязательства аффилированных лиц были консолидированы по отношению к кредитному обязательству «СК “Внуково”» перед банком). Следовательно, допустим, вопрос, почему ВС РФ отдает предпочтение в пользу консолидации вместо типичной субординации с оговоркой удовлетворения требования после погашения обязательств перед банком.
В развитие данной теории особо остро встает вопрос заключения межкредиторских соглашений, правовое регулирование которых было введено в 2015 г. в ст. 309.1 ГК РФ. Полагаем, что с учетом нарастающей судебной практики кредиторы будут уделять большее внимание межкредиторским соглашениям, поскольку, по сути, они представляют собой легализацию очередности удовлетворения требований, отличную от установленной законодательством о банкротстве.
При этом допустимо представить ситуацию, при которой участниками такого соглашения являются более двух кредиторов, а, следовательно, консолидация может предполагать трех- четырех- пяти- и более ступенчатую конструкцию удовлетворения единого требования. Подобная целостность требования внутри себя разделяется на несколько этапов, лишь преодоление которых путем погашения допускает возможность удовлетворения следующего кредитора.
Над материалом работали:
