Екатерина Баглаева

В п. 8 ст. 213.9 закона о банкротстве определены обязанности финансового управляющего. В частности, указанной нормой установлены обязанности финансового управляющего осуществлять контроль за ходом выполнения плана реструктуризации долгов гражданина (абзац десятый), осуществлять контроль за своевременным исполнением гражданином текущих требований кредиторов, своевременным и в полном объеме перечислением денежных средств на погашение требований кредиторов (абзац одиннадцатый). Применительно к институту банкротства физических лиц в соответствии с положением ст. 2 закона о банкротстве под реструктуризацией долгов понимается реабилитационная процедура, применяемая в деле о банкротстве в целях восстановления платежеспособности должника и погашения задолженности перед кредиторами в соответствии с планом реструктуризации долгов.

В практику он не вносит чего-то кардинально нового, но является хорошим примером правильного подхода суда к процессу судебного доказывания. Процесс судебного доказывания направлен на получение верных знаний об обстоятельствах дела, необходимых и достаточных для вынесения обоснованного судебного решения. Основополагающее правило состязательного процесса — каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается. Однако имеется ряд исключений, когда бремя доказывания смещается, для «фактического» уравнивания лиц в статусе. Одним из таких примеров являются дела о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Даже при наличии полного объема документации предъявление к заявителю требований, связанных с доказыванием обусловленности причиненного вреда поведением контролировавших должника лиц, влечет неравенство процессуальных возможностей, так как от истца требуется предоставление пояснений и доказательств, о самом наличии которых ему может быть неизвестно в силу его невовлеченности в корпоративные правоотношения.

Ориентиром для разрешения таких дел служат только правовые позиции КС РФ и ВС РФ. Поскольку они не систематизированы, на практике возникает масса вопросов. По общему правилу исполнительский иммунитет (запрет на обращение взыскания, исключение из конкурсной массы в рамках банкротства) предоставляется на жилое помещение, если оно является единственным пригодным для постоянного проживания. Однако, если должник совершает какие-то действия, с исключительной целью наделить объект признаками единственного жилья, то такие действия могут быть квалифицированы как злоупотребление правом и, как следствие, суд вправе применить к должнику предусмотренные законом последствия злоупотребления — отказать в применении исполнительского иммунитета к упомянутому объекту. Что и было сделано в настоящем деле судами первой и второй инстанций.

С учетом текста мотивировочной части судебного акта, более стройно звучало бы решение направить вопрос о привлечении Френкеля к субсидиарной ответственности на новое рассмотрение. С одной стороны, суд указывает, что суды конкретных оснований для ответственности ответчика не указали, не усматривается степень вовлеченности Френкеля в процесс управления должником, не установлено, какую выгоду получил или не получил Френкель. При этом сам же суд указывает, что в деле имеются данные, что Френкель вплоть до апреля 2021 года мог давать обязательные для исполнения указания работникам должника, имел возможность влиять на принятие их решений. Указано также, что Френкель является родственником Френкелю Б.М., занимающему должность в АО «Хоневелл», с которым ранее 09.07.2019 года был заключен контракт, по которому должник получил почти 150 млн рублей. Однако таких требований в реестре должника не заявлено.