Екатерина Михальская

В банкротстве одной из составляющих презумпции цели причинения вреда является доказанность признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки. Соответственно, недоказанность финансовой несостоятельности просто исключает действие данной презумпции. Однако это не может блокировать возможность признания сделки подозрительной. В подобных ситуациях могут быть использованы другие доказательства, чтобы подтвердить направленность сделки на причинение вреда кредиторам. Позиция суда значима для практики, поскольку расширяет арсенал средств борьбы с выводом активов, который формально выглядит «чисто», т.е. юридически безупречно. Фактически это означает, что помимо финансового анализа нужно оценивать совокупность обстоятельств и логику поведения сторон.

Фактически в конкретном споре суды должны пропускать через себя целый набор фактов и знаний, характеризующих как процесс принятия деловых решений, так и подходы к оценке добросовестности и разумности действий участников оборота. Поскольку сама по себе «убыточность» делового решения не говорит автоматически о его неправомерности. В этом смысле акцент кассации на то, что нижестоящие суды не оценили обоснованность ожиданий ответчика и оправданность принятых им рисков, – это своего рода попытка указать очередные ориентиры для подобной оценки, а также напоминание всем руководителям о том, что любое бизнес-решение надо принимать так, чтобы потом его можно было защищать в суде, особенно в процессе банкротства.