Маргарита Шульгина

Суд подчеркивает, что при рассмотрении таких дел необходимо проверять доводы истца о недобросовестной модели управления группой компаний, создание которой в итоге привело к банкротству должника, а также содействовать кредитору (физическому лицу) в сборе доказательств. Последний вывод имеет крайне важное значение для практики, так как обычно по таким делам у истца в распоряжении только косвенные доказательства, как правило, полученные из открытых источников. Доступа к прямым доказательствам у истца по объективным причинам нет, и зачастую суды очень скептически относятся к набору таких косвенных доказательств, отказывая истцам лишь на том основании, что факт создания «центра убытков» и злоупотребления юридической формой не доказан. Отметим, что обязанность суда содействовать истцу в сборе доказательств применима только к физическим лицам. Но, на наш взгляд, к кредиторам – юридическим лицам данный правовой вывод тоже должен применяться. Статус кредитора в деле о банкротстве предполагает, что независимо от того, физическое это или юридическое лицо, оно все равно не имеет доступа к внутренней документации должника, переписке руководства и т.д.

Верховный суд может пойти по пути, предложенному Конституционным судом в постановлении от 31.05.2023 года № 28-П, и предложить решение в виде включения восстановленного НДС в третью очередь реестра требований кредиторов. Верховный суд, судя по всему, не поддержал подход нижестоящих инстанций о включении сумм восстановленного НДС в состав текущих платежей. Такой подход основан на формальном определении момента возникновении обязанности: если день окончания налогового периода приходится на дату после возбуждения процедуры, то требования являются текущими. При этом не учитывается правовая природа текущих платежей, о которых неоднократно упоминали как Конституционный, так и Верховный суды. Текущие — это те платежи, которые обеспечивают саму возможность завершения конкурсной процедуры и расчета с кредиторами. Ранее в деле банка Траст (А40-24909/2020) уже поднимался вопрос о том, куда следует относить суммы восстановленного НДС. Нижестоящие суды, как и в рассматриваемом деле, включили их в 5-ую очередь текущих платежей. И тогда Верховный суд отказал в передаче дела на рассмотрение в заседании Экономической коллегии. Возможно, Верховный суд решил немного изменить вектор судебной практики.

Насколько ошибка в судебной экспертизе по определению рыночной стоимости отчужденного объекта может влиять на законность принятых актов? Если допустить, что этой ошибки бы не было, суды бы пришли к другим выводам? Или к таким же? Насколько исправление ошибки судебной экспертизы оправданно, если другие лица не смогут реализовать свои права до окончания разбирательства на новом круге? В данном случае суды первой и апелляционной инстанций уже установили обстоятельства, необходимые для признания сделки должника недействительной по п. 2 ст. 61. 2 закона о банкротстве. Рыночная стоимость отчужденного имущества была определена по результатам судебной экспертизы (186 млн рублей против 80 млн рублей по условиям сделки). Но в деле имелись и другие доказательства неравноценности – цена перепродажи имущества была в 3 раза выше (270 млн рублей), как и ликвидационная стоимость (по соглашению между банком и должником). Согласно внесудебным заключениям – рыночная стоимость была в 5 раз выше цены по договору.