В 2024 г. Юлия Потемкина обратилась в суд с заявлением о привлечении контролирующих ООО «Свет» лиц к субсидиарной ответственности. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении заявления. Потемкина обжаловала судебные акты в кассационном порядке, указав, что ответчики недобросовестно использовали институт юридического лица, открывая неограниченное количество компаний с одним видом деятельности внутри единой корпоративной группы, воспроизводили одни и те же результаты хозяйственной деятельности у последовательно сменяющих друг друга производственных единиц с конкретным функционалом в виде накопления значительной долговой нагрузки перед кредиторами с периодическим направлением этой единицы в процедуру банкротства для списания долгов и созданием новой, не обремененной долгами. Окружной суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций (дело № А40-296824/2019).
Фабула
В марте 2020 г. ООО «Свет» было признано банкротом. В октябре 2024 г. Юлия Потемкина обратилась в Арбитражный суд города Москвы с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности ООО «Своп», Андрея Елисеева, Бактыгуль Мусаевой, Екатерины Блахниной, Анны Андреевой, Алексея Пензина, ООО «Риквэст-Юг», ООО «Тута Строй Дом», ООО «Дол-Инвест», ООО «Сатурн-Риэлти», ООО «Классик», Ассоциации по управлению имуществом «Зеленый Холм», Константина Катаева, Андрея Собачкина, Валентины Барзановой и Бориса Клекчяна.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отклонил требования к ответчикам. Потемкина обратилась с кассационной жалобой в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность». Она указала, что ответчики недобросовестно использовали институт юридического лица, открывая неограниченное количество компаний с одним видом деятельности внутри единой корпоративной группы, воспроизводили одни и те же результаты хозяйственной деятельности у последовательно сменяющих друг друга производственных единиц с конкретным функционалом внутри корпоративной группы в виде накопления значительной долговой нагрузки перед кредиторами с периодическим направлением этой единицы в процедуру банкротства для списания долгов и созданием новой, не обремененной долгами.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций указали, что наступление для юридического лица негативных последствий в виде наращивания кредиторской задолженности само по себе не свидетельствует о недобросовестности и (или) неразумности действий его руководителя, поскольку возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности, неоплата же конкретного долга не может являться подтверждением неплатежеспособности общества в конкретный период.
Суды также отметили, что сама по себе убыточность деятельности должника, даже если она и имела место, не может являться основанием для применения ответственности, так как не является основанием, обязывающим руководителя должника обратиться с заявлением о признании должника несостоятельным, предусмотренным п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве.
Что решил окружной суд
Окружной суд указал, что судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Норма п. 1 ст. 61.11 Закона о банкротстве, а также действовавшая ранее норма п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28 июня 2013 г. № 134-ФЗ) предусматривали возможность привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по его долгам в ситуации, когда их виновным поведением вызвана невозможность удовлетворения требований кредиторов.
В данном случае судам надлежало установить дату объективного банкротства общества, размер обязательств, возникших после указанной даты, оценить доводы Потемкиной о том, что должником и его руководителями была избрана такая модель бизнеса, в результате которой общество, получив кредитные средства от банка, перестало исполнять обязательства перед своими кредиторами, другие общества, создаваемые в рамках одной группы, также впоследствии признавались банкротами, обязательства перед кредиторами не погашались.
С учетом установления названных обстоятельств судам также необходимо исследовать вовлеченность каждого из ответчиков в хозяйственную деятельность общества и установить на стороне каждого из ответчиков наличие/отсутствие обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника.
Судам надлежало учесть и пояснения конкурсного управляющего должника о возбуждении уголовного дела в результате неправомерных действий бывшего руководителя должника по отчуждению имущества общества. Суды также необоснованно уклонились от содействия заявителю в получении соответствующих доказательств из судов общей юрисдикции.
Неоднократное (системное) воспроизведение одних и тех же результатов хозяйственной деятельности у последовательно сменяющих друг друга производственных единиц с конкретным функционалом внутри корпоративной группы в виде накопления значительной долговой нагрузки перед независимыми кредиторами с периодическим направлением этой единицы в процедуру банкротства для списания долгов и созданием новой, не обремененной долгами — указывает на цикличность бизнес-процессов внутри группы с заведомым разделением предпринимательской деятельности на убыточные и прибыльные центры.
В данном случае преимущество выражается в отсутствии необходимости уплачивать обязательные платежи. Окружной суд указал, что привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.
В то же время контролирующие и действующие с ними совместно лица не вправе злоупотреблять привилегиями, которые предоставляет возможность ведения бизнеса через юридическое лицо, намеренно причиняя вред независимым участникам оборота.
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ответчиков, за исключением Ассоциации по управлению имуществом «Зеленый Холм». В отмененной части спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.
Почему это важно
Позиция Арбитражного суда Московского округа представляется обоснованной, поскольку создание в рамках группы компаний «центра убытков» последовательно признается арбитражными судами основанием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, отметил Михаил Гусев, адвокат, руководитель практики разрешения споров Адвокатского бюро города Москвы «Инфралекс».
Например, напомнил он, в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 13 января 2025 г. № 307-ЭС20-2151(68-71) по делу № А44-1127/2019 Судебная коллегия подтвердила правомерность привлечения КДЛ в ситуации, когда должник в связи с действиями КДЛ перестал удовлетворять требования кредиторов, а прибыль должника выводилась на подконтрольные КДЛ лица. Позиция о необходимости оценки создания КДЛ модели бизнеса, при которой в группе компаний создаются «центр прибыли» и «центр убытков», подтверждена также определением Верховного Суда РФ от 3 августа 2020 г. № 310-ЭС20-6760 по делу № А14-7544/2014, постановлением Арбитражного суда Московского округа от 20 июля 2023 г. № Ф05-14583/2018 по делу № А40-144044/2017, дополнил он.
Таким образом, комментируемый судебный акт подтверждает ранее сложившуюся практику арбитражных судов. При этом применение судом к рассматриваемому спору положений Закона о банкротстве в прежней редакции существенно не влияет на обоснованность вывода суда, поскольку в любом случае оценке подлежит поведение КДЛ и исследование того, вызвана ли невозможность удовлетворения требований кредиторов поведением КДЛ.
По словам Маргариты Шульгиной, адвоката Коллегии адвокатов Delcredere, постановление кассационного суда серьезно развивает институт привлечения к субсидиарной ответственности именно за создание «центра убытков», то есть систематическое перекладывание всех долгов группы компаний на одного должника.
Суд округа несколько раз указывает на недопустимость отказа истцам без реальной оценки приведенных доводов, ограничиваясь простой констатацией того, что наличие задолженности само по себе не свидетельствует о недобросовестности или неразумности ответчиков, пояснила она.
Суд подчеркивает, что при рассмотрении таких дел необходимо проверять доводы истца о недобросовестной модели управления группой компаний, создание которой в итоге привело к банкротству должника, а также содействовать кредитору (физическому лицу) в сборе доказательств. Последний вывод имеет крайне важное значение для практики, так как обычно по таким делам у истца в распоряжении только косвенные доказательства, как правило, полученные из открытых источников. Доступа к прямым доказательствам у истца по объективным причинам нет, и зачастую суды очень скептически относятся к набору таких косвенных доказательств, отказывая истцам лишь на том основании, что факт создания «центра убытков» и злоупотребления юридической формой не доказан. Отметим, что обязанность суда содействовать истцу в сборе доказательств применима только к физическим лицам. Но, на наш взгляд, к кредиторам – юридическим лицам данный правовой вывод тоже должен применяться. Статус кредитора в деле о банкротстве предполагает, что независимо от того, физическое это или юридическое лицо, оно все равно не имеет доступа к внутренней документации должника, переписке руководства и т.д.
Еще один важный вывод суда округа, по мнению Маргариты Шульгиной, касается определения объема ответственности руководителя. Судам следует определять не только дату, когда руководитель должен был обратиться с заявлением должника, но и объем обязательств, возникших у должника перед обманутыми кредиторами. Поскольку ответчиков, как правило, несколько, у каждого должен быть собственный размер ответственности, резюмировала она.
Хас-Магомед Толдиев, старший юрист практики «Антикризис и банкротство» Юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры», констатировал, что в последнее время участились случаи по привлечению к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в связи с созданием «центра убытков» и «центра прибыли» через аффилированную группу компаний, контролируемую одними и теми же лицами. Такие действия подпадают под основание субсидиарной ответственности, закрепленное в ст. 61.11 Закона о банкротстве (невозможность полного погашения требований кредиторов).
Однако данный кейс, по его словам, имеет определенную особенность: события происходили в 2010–2014 гг., когда действовала иная редакция з+Закона о банкротстве, на что суды нижестоящих инстанций не обратили внимания.
Если отходить от юридической терминологии, то такой кейс является показательным: была создана группа юридических лиц, через основную компанию заключались договоры долевого участия в строительстве (времена, когда еще не было обязательного расчета через эскроу-счета), прибыль с договоров не вносилась в кассу, все убытки и издержки аккумулировались на одних компаниях, а прибыль – на других. Суд кассационной инстанции справедливо отметил, что не установлены ключевые обстоятельства, а также не исследованы доказательства относительно даты объективного банкротства компании, объем обязательств должника перед обманутыми кредиторами, роль каждого ответчика – контролирующего должника лица и объем их ответственности в этой «бизнес-модели».
Данный кейс является дополнительным сигналом, что даже неправомерные действия пятнадцатилетней давности, совершенные в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, не останутся без последствий, заключил он.
