Андрей Дудукин

С одной стороны, это вопрос исчисления срока исковой давности для юридического лица, образовавшегося в результате реорганизации в форме разделения. С другой стороны – дать более глубокие разъяснения касательно внебанкротной субсидиарной ответственности в связи с исключением организации-должника из ЕГРЮЛ при наличии непогашенных требований кредиторов. И с первой задачей высшая судебная инстанция справилась весьма легко: Верховный Cуд РФ указал на ошибочность выводов судов проверочных инстанций об исчислении срока исковой давности с момента, когда правопреемник кредитора получил сведения о прекращении исполнительного производства из ОСП спустя два года после реорганизации кредитора и два с половиной года после исключения должника из ЕГРЮЛ.

Данное правило следует из п. 1 ст. 5 закона о банкротстве и п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 63. Применительно к рассматриваемому делу необходимо определить дату фактического оказания услуг, которая может отличаться от даты подписания акта и выставления счета-фактуры. Аналогичная ситуация ранее была рассмотрена Верховным судом РФ в Определении от 06.07.2017 № 303-ЭС17-2748, которое вошло в п. 19 Обзора судебной практики ВС РФ № 5 от 2017 года. В данном акте высшая судебная инстанция отметила, что значение имеет дата оказания услуг несмотря на то, что исполнение обязанности по оплате может по согласованию сторон быть перенесено на более поздний период (например, путем привязки к подписанию акта, выставлению счета-фактуры, посредством предоставления отсрочки либо рассрочки исполнения). Из анализа актов нижестоящих судов в деле о банкротстве ООО Производственное объединение «Реконструкция» невозможно установить дату фактического исполнения кредитором обязательства по подключению дома к сетям водоснабжения и канализации, суды при принятии решения руководствовались исключительно датой подписания актов и выставления счета-фактуры (15.09.2022).

Поддерживая последнее, высшая судебная инстанция исходила из момента начала исполнения оспариваемой сделки, а именно ее регистрации сторонами, и, по сути, подтвердила подход, изложенный в п. 101 Постановления Пленума ВС РФ № 25 от 23.06.2015 года № 25. Занятая Верховным судом РФ позиция, в целом, кажется верной, учитывая, что на момент заключения оспариваемой сделки требования кредиторов отсутствовали. В то же время кажется ошибочным отсутствие в мотивировочной части разъяснений относительно ничтожности (мнимости) самой сделки и злоупотребления сторон своими правами при ее заключении. Во-первых, остается вопрос о том, является ли исполнение (регистрация права собственности) мнимой сделки исполнением в гражданско-правовом смысле для применения ст. 181 ГК РФ. Во-вторых, на необходимость оценки ничтожности сделки независимо от сроков исковой давности косвенно указывает п. 106 уже упомянутого Постановления Пленума, то есть без решения вопроса о ничтожности сделки решение вопроса о применение срока исковой давности невозможно. В-третьих, с учетом неосведомленности финансового управляющего и кредиторов со сделкой в течение объективного срока исковой давности, Верховному суду РФ следовало обратить внимание на позицию, изложенную в Постановлении Президиума ВАС РФ от 22.11.2011 года № 17912/09 об отказе в применении исковой давности в качестве санкции за злоупотребление правом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

Дополнение закона о банкротстве ст. 9.1 изначально преследовало цель исключить ситуации, когда возникновение признаков банкротства вызвано не только деятельностью лица в общем смысле этого слова, а внешними непредотвратимыми обстоятельствами, сказывающимися на всей экономике страны. Следовательно, верно и обратное: нет никакого смысла в применении антикризисных инструментов для тех лиц, чье финансовое положение стало тяжелым задолго до наступления экстраординарной ситуации. Данное умозаключение прослеживается и в других судебных актах Верховного суда РФ (Определение СК ЭС ВС РФ от 14.06.2023 № 305-ЭС23-1845 по делу № А40-78279/2022 , Определение СК ЭС ВС РФ от 16.10.2023 № 307-ЭС23-10295 по делу № А56-86668/2021 ). Высшая судебная инстанция в очередной раз указывает на необходимость более тщательного исследования обстоятельств действия моратория и выяснения причин в необходимости его применения.