Евгений Шикунов

Однако особенность данного конкретного спора в том, что при рассмотрении дела судом первой инстанции мораторий еще действовал. Следуя логике Верховного суда, при принятии решения суду первой инстанции следовало указать, что неустойка подлежит начисления до момента выплаты обществом стоимости доли, но начиная с 02.10.2022. Однако данный подход может потенциально осложнить защиту прав ответчиков в будущем, если будут вводиться новые банкротные моратории и срок их действия будет продлеваться. Ведь в случае принятия решения о взыскании неустойки до продления действия моратория указанная в решении дата, с которой неустойка подлежит начислению, также должна быть изменена. Если к моменту продления срока действия моратория все возможности для обжалования решения суда будут исчерпаны, то ответчику останется рассчитывать только на пересмотр дела по новым обстоятельствам, на что суды идут довольно редко.

Из обстоятельств дела следует, что неустойка взыскана судом за период с октября 2020 года по день фактического исполнения обязательства, при этом период действия моратория из расчета неустойки не исключен. Это очевидное нарушение, которое должно устраняться на уровне суда апелляционной или кассационной инстанции. Это позволило бы Верховному суду, вместо исправления таких явных ошибок, рассмотреть более важный с точки зрения формирования судебной практики спор. Из судебных актов также не следует, что ответчик заявлял о необходимости применения моратория на неустойку в нижестоящих судах. Возможно если бы о применении моратория было заявлено раньше, то не было бы необходимости обращаться в ВС РФ.

В данном случае невозврат третьим лицом должнику займа компенсировался погашением поручителем кредита должника в банке на ту же сумму. Однако в результате погашения кредита к поручителю перешли права требования банка к должнику и, таким образом, итоговый результат сделок действительно был для должника отрицательный. Между тем для правильной оценки необходимо также учитывать отказ во включении требований поручителя в реестр требований кредиторов должника, так как это позволило восстановить баланс имущественных прав и обязанностей должника, и сохранить status quo, существовавший до совершения всех этих сделок. Обоснованность такого отказа подробно изложена в п. 5 Обзора практики ВС РФ, утв. 29.01.2020. Именно отказ во включении требований поручителя в реестр требований кредиторов стал ключевым обстоятельством, позволившим избежать привлечения к субсидиарной ответственности.

Такая возможность была предусмотрена еще в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», однако в последнее время суды стали чаще ей пользоваться. Этот подход позволяет несколько выровнять сложившийся в последние годы прокредиторский подход судов при рассмотрении споров о привлечении к субсидиарной ответственности. В случаях, когда неправомерные действия контролирующего лица хоть и причинили вред должнику и кредиторам, но не стали причиной банкротства, разумно вместо привлечения такого лица к субсидиарной ответственности (как правило, в размере суммы всех непогашенных требований кредиторов) взыскать с него ровно те убытки, которые возникли по его вине.