Марина Иванова

В целом можем отметить, что целью данного регулирования является противодействие попыткам КДЛ или аффилированных с ними лиц компенсировать за счет других КДЛ негативные последствия «своих неудачных действий по вхождению в капитал должника и инвестированию в его бизнес» (п. 13 Обзора судебной практики № 4 за 2020 г.), а также не допустить удовлетворения требований аффилированных с должником кредиторов и в определенном смысле деливших с ним риск его предпринимательской деятельности за счет ответчиков по субсидиарной ответственности на равных основаниях с независимыми кредиторами. В контексте комментируемого дела интересным представляется вывод одного из окружных судов, который поддержал общий подход о недопустимости включения требований аффилированных кредиторов в размер субсидиарной ответственности: «аффилированные лица, действующие добросовестно и разумно, в принципе не имеют объективных причин взыскивать долги друг с друга. Противопоставление субсидиарному ответчику требований связанных с должником кредиторов противоречит самой природе субсидиарной ответственности — отвечать за должника перед третьими лицами» (постановление АС ЗСО от 9 декабря 2024 г. по делу № А67-11852/2019). Мы считаем, что позиция АС Московского округа является важной для формирования устойчивой и правильной практики применения нормы абз. 3 п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве, и полагаем, что по итогам нового рассмотрения нижестоящие суды более внимательно проверят доводы об аффилированности кредиторов и исключат из размера субсидиарной ответственности требования тех из них, кого сочтут аффилированными.

ВС РФ в данном деле дал подробные инструкции о том, что в подобных ситуациях исполнивший обеспеченное обязательство сопоручитель вправе требовать возмещения исполненного с каждого из других сопоручителей только в сумме, соответствующей доле каждого из таких сопоручителей в обеспечении обязательства, за вычетом доли, падающей на него самого. Данная позиция ВС РФ не является новой. Скорее, наоборот, ВС РФ повторил уже устоявшийся подход. Полагаем, что комментируемое определение СКЭС ВС РФ положительно повлияет на практику судов в делах о банкротстве и позволит сократить количество подобных ошибок.

По ст. 61.11 закона о банкротстве верхний предел размера субсидиарной ответственности КДЛ — это сумма реестровых, текущих и "зареестровых" требований, которые остались непогашенными по причине недостаточности имущества должника. В основе данного правила лежит общеправовой запрет неосновательного обогащения: привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности на суммы, превышающие указанный выше предел, приводило бы к неосновательному обогащению за счет КДЛ. Однако в рассматриваемом деле суды первой и апелляционной инстанций это правило нарушили и привлекли ответчиков к субсидиарной ответственности на большую сумму.

В целом данная позиция соответствует формирующейся практике по данной категории споров. Ранее суды уже неоднократно принимали подобные обеспечительные меры и накладывали арест на имущество организаций, которые напрямую подконтрольны ответчикам по заявлениям о привлечении к субсидиарной ответственности. Одним из ключевых судебных актов по данной категории дел является Определение ВС РФ от 03.04.2020 № 309-ЭС18-21618 (7) по делу № А76-22580/2016, в котором заданы основные критерии, на которые следует ориентироваться при рассмотрении подобных заявлений: (1) принятие обеспечительных мер согласно закону допускается в отношении имущества только тех организаций, доля корпоративного участия ответчика в которых равна или превышает 50% уставного капитала; (2) не подлежат аресту деньги и иные активы, которые на ежедневной основе задействованы в хозяйственной деятельности подконтрольных ответчику организаций.