Наталья Грибкова

Так, любое участие в притворных и мнимых схемах по выводу активов будет противопоставлено директору при наличии неисполненной кредиторской задолженности. При этом не имеет значения, в чьих интересах совершались данные схемы: в собственных интересах, интересах участников или в пользу третьих лиц. Само по себе отсутствие личной заинтересованности в сделке от ответственности директора не избавит. Поэтому, несмотря на наличие у компании формального «собственника», руководителю всегда нужно сопоставлять свои действия с критериями добросовестного управленца, действующего в интересах компании, а не его учредителей. Судебный тренд последних лет на повышение стандартов поведения директоров не меняется и продолжит ужесточаться. При наличии притворных и мнимых схем в работе компании руководителям будет все сложнее обосновать свою добросовестность.

Примечательно, что в таком конфликтном споре (в котором каждая инстанция высказалась по-своему), Верховный суд поддержал позицию суда первой инстанции. Итак, нам еще раз напоминают, что само по себе оспаривание сделки по мотиву причинения вреда кредиторам — не препятствие для включения в реестр требований кредиторов. И не основание для автопонижения очередности. Важный критерий для понижения — не абстрактное злоупотребление при совершении сделки, а причинение вреда тем кредиторам, с которыми конкурирует заявитель. Данное определение поможет тем кредиторам, в чьих требованиях сомневались именно по мотиву предшествующего оспаривания. Особенно в случаях, когда оспоренная сделка преследовала экономический смысл (как в данном случае — освобождение от долга), но из-за банкротства не сработала как задумывали.

Отличный судебный тренд на преодоление обхода специальных норм закона о банкротстве для продления сроков исковой давности. Зачастую заявитель при оспаривании сделок старается обосновать недействительность всеми имеющимися нормами. При этом общие нормы ГК РФ об оспаривании сделок дают необоснованное преимущество в виде продления срока исковой давности до 3 лет (против 1 года по нормам закона о банкротстве). По сути доказывание зачастую и сводится к подбору фактов под презумпции ст. 61.2, 61.3, но сроки считаются по ст. 10 и 168 ГК. Хоть такое толкование и входит в противоречие с давно обозначенной позицией Верховного Суда РФ, но его регулярно можно увидеть в судебных актах. Московская кассация вновь напомнила судам о необходимости доказывать выход сделки за пределы подозрительных или сделок с предпочтением, чтобы применять не специальные, а общие нормы. Такой подход можно только приветствовать.

Недопустимо злоупотребления преимущественным положением. В данном случае банком, имеющим информацию по счетам, скрытую от внешних кредиторов, и имеющим возможность влиять на перечисление средств. Принцип публичности ЕГРЮЛ одинаков для всех и ссылка на отсутствие осведомленности об исключении лица из ЕГРЮЛ в суде не сработает. Ликвидация и исключение из ЕГРЮЛ недействующего юридического лица признается прекращением деятельности и правосубъектности. Следовательно, и договоры не могут быть пролонгированы на будущее из-за выбытия стороны отношения. Пропорциональность и подконтрольность процедуры распределения (по факту — уравнивание прав кредиторов с разными возможностями судебной процедурой с арбитражным управляющим). Все эти выводы отдельно друг от друга применяются на практике регулярно и споров не вызывают. Поэтому на самом деле этот спор показывает, насколько редко используется процедура распределения обнаруженного имущества ликвидированного лица на практике.