Никита Рогожин

При этом в судебной практике признается, что договор сублизинга является смешанным, содержащим в себе элементы договора субаренды и договора купли-продажи будущей вещи. От этого вопроса зависит то, насколько сделку купли-продажи транспортных средств по заниженной относительно рыночного уровня цене можно считать экономически оправданной. Как известно, директор может опровергнуть презумпцию невыгодности сделки, совершенной в условиях конфликта интересов, доказать, что конфликт не повлиял на совершение им сделки и определение ее условий. Стоит согласиться с позицией ВС, что стоимость легковых автомобилей была уплачена не в составе сублизинговых платежей, поскольку закон предусматривает ряд конститутивных признаков правоотношений по выкупному лизингу, которые отсутствуют применительно к настоящему спору. В таких условиях, очевидно, что отмеченная презумпция не была опровергнута директором общества, аффилированного с контрагентом. Кроме того, ВС справедливо обращает внимание на нарушения нижестоящими судами норм процессуального права, в том числе нормы о преюдиции и правил о принятии дополнительных доказательств судом апелляционной инстанции.

По общему правилу исполнительная давность исчисляется со дня вступления судебного акта в законную силу, но закон и судебная практика выводят исключения, например, для мировых соглашений, содержащих график погашения задолженности. Я считаю, что ключевое обстоятельство обсуждаемого дела – это отсутствие сроков исполнения обязательства в мировом соглашении. Вопрос влияния этого факта на течение исполнительной давности был в центре внимания как нижестоящих судов по данному делу, так и по делу, имеющему преюдициальный характер.

При чем этот вопрос является во многом политико-правовым, поскольку при его решении нужно ориентироваться на достижение баланса между социально-реабилитационной целью потребительского банкротства и необходимостью защиты прав кредиторов. В пункте 4 статьи 213.28 закона о банкротстве законодатель находит такой баланс и закрепляет перечень оснований неосвобождения от долгов, включая злоупотребления при банкротстве или накануне дела, а также злоупотребления при установлении обязательств. Судебная практика существенно расширила данный перечень, ориентируясь на принцип добросовестности. Вместе с тем научно-консультативный совет предлагает учитывать соразмерность причиненного гражданином-должником вреда по отношению к размеру неисполненных обязательств, когда обсуждается вопрос о добросовестности поведения должника. Я понимаю это таким образом, что в определенных случаях предлагается учитывать «малозначительность» нарушения, допущенного должником, как основание для его полного освобождения либо частичного неосвобождения от исполнения обязательств перед кредитором.

Часто это связано с тем, что истцу не удается доказать наличие причинно-следственной связи между действиями или бездействием пристава и причиненными убытками, а также наличие его вины. Эти же вопросы стали ключевыми в деле по иску гражданки Павловой, поэтому уже само рассмотрение дела ВС с этой точки зрения является примечательным. Полагаю, что содержательно судам нужно было ответить на ключевой вопрос: обязан ли пристав проверять подлинность представляемой ему доверенности? Нижестоящие суды по этому поводу отметили, что у судебного пристава не было оснований сомневаться в подлинности доверенности. Но при этом они не разъяснили, что предпринял пристав в рамках своих полномочий для проверки доверенности. Например, может стоит требовать от пристава проверить наличие доверенности по регистрационному номеру, воспользовавшись официальным сайтом ФНП или направить запрос в адрес нотариуса, заверившего доверенность? Только ответив на поставленный вопрос, можно переходить к рассмотрению конкретных фактов.

К этому есть основания, поскольку стороны заключали дополнительное соглашение к договору займа с условием о возможном освобождении от исполнения обязательства по договору. В таком случае сделка не может быть признана недействительной как подозрительная по закону о банкротстве. Это связано с тем, что предмет договора пожертвования в принципе не предусматривает наличие встречного исполнения. Вместе с тем наличие последнего – это конститутивный признак для оспаривания по основанию подозрительности.