АО «Производственная компания «Кузбасстрансуголь» предоставило благотворительному фонду «Мироздание» заем в 70 млн рублей со ставкой 7,7% годовых. При этом в заключенному в тот же день допсоглашении стороны предусмотрели, что заемщик освобождается от исполнения обязательств по возврату суммы займа и уплаты процентов при условии использования денег на благотворительные цели. Так и получилось: фонд перечислил 70 млн рублей организациям Русской Православной Церкви. Тем не менее, фонд «Мироздание», ПК «Кузбасстрансуголь» и иностранная компания Trodart Тrading Limited подписали соглашение, по которому первоначальный должник перевел долг по договору займа на нового должника (Trodart Тrading Limited). Впоследствии ПК «Кузбасстрансуголь» было признано банкротом и конкурсный управляющий потребовал в суде признать как сам договор займа, так и последующий перевод долга недействительной сделкой. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал договор займа недействительным, взыскал с фонда 70 млн рублей основного долга и 11,2 млн рублей процентов. После чего фонд «Мироздание» и представитель акционеров ПК «Кузбасстрансуголь» пожаловались в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 21 сентября 2023 года (дело А40-291982/2019).
Фабула
Суды указали, что одним из учредителей благотворительного фонда «Мироздание» выступило ООО «Ридиос», являющееся аффилированным лицом по отношению к ПК «Кузбасстрансуголь». ПК «Кузбасстрансуголь» и иностранная компания Trodart Тrading Limited также признаны судами аффилированными лицами. Суды сделали вывод об аффилированности благотворительного фонда и ПК «Кузбасстрансуголь».
Сославшись на то, что переданные в качестве займа деньги являлись активом ПК «Кузбасстрансуголь», который поступил заинтересованному лицу, чем причинен вред имущественным правам кредиторов ПК «Кузбасстрансуголь», суды признали договор займа недействительным на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве как подозрительную сделку.
Что думает заявитель
Благотворительный фонд и представитель акционеров ПК «Кузбасстрансуголь» полагают, что суды неправильно квалифицировали сделку. По их мнению, между ПК «Кузбасстрансуголь» и благотворительным фондом возникли не заемные отношения (статья 807 Гражданского кодекса), а отношения по поводу пожертвования (статья 582 ГК). Полученные 70 млн рублей фонд потратил в общеполезных целях, в частности, основную часть денег он направил в Московскую Патриархию Русской Православной Церкви.
Договор не был направлен на причинение вреда кредиторам ПК «Кузбасстрансуголь». Вывод судов об аффилированности фонда и ПК «Кузбасстрансуголь» через учредителя фонда ошибочен, поскольку учредитель не входит в состав органов управления фондом.
Что решил Верховный суд
Судья И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Старший юрист адвокатского бюро Москвы «Инфралекс» Дмитрий Сибилев считает, что ВС встанет на защиту благотворительной организации с учетом изложенных в определении оснований для передачи дела на рассмотрение СКЭС.
Действительно, по своему смыслу сделки, связанные с пожертвованием, прежде всего направлены на достижение общеполезных целей, которые способствуют улучшению жизни людей, защите окружающей среды, общественного блага и развитию общества в целом. В связи с этим в судебной практике превалирует подход, что одного лишь факта подписания договора, связанного с пожертвованием, недостаточно, чтобы квалифицировать порок в сделке, что зачастую влечет отказ в удовлетворении заявления о признании такой сделки недействительной. Однако нередко встречаются случаи использования бенефициарами благотворительных сделок в качестве некого «окна» реализации недобросовестного механизма для вывода имущества должника. Поэтому для определения границ «благотворительность-недобросовестность» необходима выработка ориентиров, опираясь на которые участники дела о банкротстве смогут оценить перспективы судебного оспаривания, а суды будут более справедливо подходить к исследованию данного вопроса, не ограничиваясь лишь сутью понятия «пожертвование», закрепленного в ст. 582 ГК РФ.
Дмитрий Сибилев надеется, что без учета индивидуальных особенностей настоящего спора, ВС РФ все-таки удастся в конечном итоге определить некие критерии, при оценке которых возможно будет установить наличие признаков недействительности в благотворительной сделке, что позволить сформировать более единую практику нижестоящих судов по данному вопросу.
Управляющий партнер ЮК Legal Way Надежда Пирогова отметила, что суд первой инстанции довольно детально и обстоятельно изучил материалы сторон, и на ее взгляд, был прав, когда признал сделку по предоставлению денежных средств недействительной.
Конкурсным управляющим доказаны необходимые условия для признания сделки недействительной: аффилированность сторон и вред кредиторам. Однако суд первой инстанции не стал принимать во внимание и, соответственно, не дал оценку доводам о том, что деньги были направлены на благотворительные цели, что, в свою очередь, на мой взгляд, дало формальный повод Верховному суду присмотреться к этому делу. Сложно усмотреть иную мотивацию Верховного суда, кроме как неверная квалификация правоотношений, но, с другой стороны, сложно представить, что даже в случае верной квалификации правоотношений с заемных на отношения пожертвований, в представленных обстоятельствах возможно иное разрешение указанного дела – отказе конкурсному управляющему в признании данной сделки недействительной. Из текста акта Верховного суда не усматривается, что заявители оспаривают довод суда о наличии злоупотребления права с их стороны путем заключения соглашения о переводе долга. Даже если отношения будут переквалифицированы на пожертвования, то при доказанности злоупотребления сложно рассчитывать на успех для заявителей.
Управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова отметила, что в определении Верховного суда РФ поднят важный вопрос касательно возможности квалификации сделок, опосредующих пожертвования (благотворительные взносы), как недействительных по пункту 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
При отчуждении должником в преддверии банкротства своего имущества в качестве пожертвования (статья 582 ГК РФ) действительно происходит безвозмездное (безэквивалентное) уменьшение активов должника. Поэтому, исходя из буквального толкования абзаца второго пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве имеет место презюмируемая цель причинения вреда имущественным правам кредиторов. Однако направленность воли сторон такой безвозмездной сделки свидетельствует о намерении достигнуть общеполезной цели, а не лишить кредиторов возможности удовлетворить свои требования (пункт 1 статьи 582 ГК РФ). В такой ситуации происходит не вывод активов должника с целью недопущения обращения взыскания по требованиям кредиторов и сохранения за ними контроля должника или его бенефициаров, а создание правомерного и положительного результата.
По словам Юлии Ивановой, в настоящее время нельзя утверждать о наличии устоявшейся судебной практики по вопросу о квалификации пожертвований (благотворительных взносов) как подозрительной сделки, совершенной с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов.
«Часть судов придерживается точки зрения, что подобного рода сделки нельзя квалифицировать как преследующие цель причинения вреда имущественным правам кредиторов, поскольку преследуется правомерная и общественно-полезная цель (например, Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 06.10.2017 № Ф09-6079/17 по делу № А60-16081/2015, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 19.04.2022 № 09АП-15157/2022 по делу № А40-236217/2016, Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 15.01.2021 № 04АП-5475/2020 по делу № А78-17508/2017). Другие суды исходят из безвозмездности передачи имущества как определяющего признака причинения вреда кредиторам (Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 25.09.2018 № Ф01-3917/2018 по делу № А11-2094/2016). Определение Верховного суда РФ по результату рассмотрения обособленного спора будет иметь определяющее значение для дальнейшего формирования единообразной судебной практики по аналогичным вопросам», – отметила она.
Партнер Saveliev, Batanov & Partners Владислав Ганжала отметил, что если реально имели место благотворительные пожертвования (даже если допустить, что должник и благотворительный фонд не были аффилированы), то очевидно, что это была идея не самого должника как коммерческой организации (могу предположить, что в уставе должника не указано, что благотворительность является одной из целей его деятельности), а его бенефициаров (контролирующих его лиц).
Никто не спорит с тем, что направление денег на общеполезные цели – это, в принципе, хорошо. Но проблема в другом – не надо быть щедрым за чужой счет. Если бенефициары должника решили сделать «богоугодное» дело, то для этого надо использовать свои личные средства, а не залазить в карман своим кредиторам. Очень интересно, какое решение примет Верховный суд РФ, но надеюсь, что он не будет поддерживать «пир во время чумы». Иначе у недобросовестных должников появится два варианта: либо хоть как-то рассчитаться с кредиторами, либо отдать все что есть на благотворительность и получить «благословение» от батюшки (вместе с проклятиями кредиторов).
Доцент Финуниверситета, адвокат MGP Lawyers Денис Быканов отметил, что в данном деле сталкиваются два заслуживающих уважения интереса.
Первый заключается в том, что компания-благотворитель стала банкротом, а поэтому благотворительность осуществлялась de facto за счет кредиторов. С другой стороны, благотворительный фонд, получая пожертвование, не был осведомлен о том, что фактически получает «чужие деньги», более того, фонд вполне мог потратить полученные деньги к моменту предъявления к нему претензии. Обязать фонд вернуть такие деньги означает подрыв основ благотворительности, а освобождение фонда от такой обязанности влечет умаление прав кредиторов жертвователя. Думаю, что правильным решением было бы поддержка фонда. Закону о банкротстве ведь известны случаи, когда, например, сделки, совершенные в процессе обычной хозяйственной деятельности, не подлежат оспариванию. А раз так, то чем благотворительный интерес хуже?
Ведущий юрист юридической фирмы «Гуричев, Малинин и партнеры» Полина Визгина отметила, что запрет на дарение, адресованный коммерческим организациям, не касается случаев пожертвования.
Сделки в пользу благотворительности могут заведомо нарушать права кредиторов, однако не могут быть оспорены по п. 1 ст. 61.2 закона о банкротстве, поскольку по ним не предусмотрено встречное предоставление (п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63). Если бы конкурсный управляющий обосновал свое требование со ссылкой на п.1 ст. 61.2 закона о банкротстве, то решение спора зависело бы от правильной квалификации сделки – признал бы суд ее пожертвованием или договором займа. Однако конкурсный управляющий ссылался на п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве, доказав аффилированность сторон – по указанному основанию может оспариваться как возмездная, так и безвозмездная сделка. Обстоятельства дела свидетельствуют о явном благодетельном намерении кредитора, поскольку заем должен быть возвращен только в случае, если средства не пойдут на филантропию. Несмотря на то, что фонд доказал освоение средств в угодных целях, стороны перевели долг по займу на третье лицо – то есть подтвердили необходимость возврата займа. Верховный суд РФ может исследовать целесообразность перевода долга в таком случае, а также проверить доводы об аффилированности сторон.
Юрист коллегии адвокатов «Смоленка, 33» Никита Рогожин полагает, что ВС может переквалифицировать отношения между ПК «Кузбасстрансуголь» и фондом в отношения пожертвования.
К этому есть основания, поскольку стороны заключали дополнительное соглашение к договору займа с условием о возможном освобождении от исполнения обязательства по договору. В таком случае сделка не может быть признана недействительной как подозрительная по закону о банкротстве. Это связано с тем, что предмет договора пожертвования в принципе не предусматривает наличие встречного исполнения. Вместе с тем наличие последнего – это конститутивный признак для оспаривания по основанию подозрительности.
Полагаю, что данный спор может оказать влияние на складывающуюся судебную практику. В последнее время получили широкое распространение споры, где оспариваются сделки пожертвования (например, Постановление АС МО от 07.07.2023 N Ф05-11787/2023 по делу N А40-216634/2020). Суды обсуждают не только наличие встречного исполнения, но также и аффилированность сторон. Рассмотрение дела ВС, безусловно, может унифицировать данную практику.
Старший юрист «ЮрТехКонсалт» Анастасия Лысенко отметила, что в оспариваемой сделке по перечислению денежных средств прекращение обязанности ответчика по возврату денег (то есть квалификация предоставления денежных средств в качестве пожертвования (ст. 582 ГК) было обусловлено тем, на какие цели он направит полученную сумму.
Указанное условие было предусмотрено дополнительным соглашением, однако нижестоящие суды все равно отнесли отношения между сторонами к земным исходя из первоначальной редакции договора и назначений, указанных в платежных поручениях. Между тем стороны свободны в установлении условий (ст. 421 ГК), а правоприменитель обязан учитывать их волю, если она не противоречит закону. Кроме того, стороны обращали внимание на то, что признаки неплатежеспособности должника возникли позже даты совершения сделки, что, однако, не получило должной правовой оценки в судебных актах. Между тем, наличие как цели, так и самого факта причинения вреда кредитором является обязательным условием для оспаривания сделки (п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 года № 63). В переданном на рассмотрении коллегии ВС РФ деле суд, помимо прочего, может подтвердить право сторон на изменение целевого назначения денежных переводов при представлении ими доказательств, подтверждающих реальность их намерений по трансформации сложившихся между ними отношений.
