Семен Шадрин

К сожалению, банкротные составы арбитражных судов не столь часто встречаются с правоотношениями, осложненными иностранным элементом, ввиду чего неверная квалификация таких правоотношений не является редкостью. При этом Верховным судом справедливо указано на ошибку нижестоящих судов касательно неправильной квалификации правоотношений по предоставлению обеспечения. В устоявшейся судебной практике разделяется позиция о том, что предоставление безвозмездного обеспечения в рамках группы компаний не является сделкой, лишенной экономического смысла, поскольку в таком случае преследуется интерес группы в целом. К тому же спорная сделка не может быть признана недействительной только на основании того, что представляет собой сделку по налоговой оптимизации, поскольку в данном случае отсутствует причинение вреда кредиторам должника. В этой связи комментируемый судебный акт представляется полностью обоснованным.

Хоть выводы суда о недобросовестности сторон договора цессии и недействительности договора в указанном определении являются весьма спорными, однако это определение обжаловано не было и в силу статьи 16 АПК РФ является обязательным к исполнению. В этой связи постановление суда округа представляется полностью обоснованным. Не став стороной спора ввиду отказа в правопреемстве, индивидуальный предприниматель не мог рассчитывать на взыскание судебных расходов с ответчика. Вдвойне странно, что индивидуальный предприниматель, будучи профессиональным юристом, не обжаловал определение об отказе в правопреемстве, а сразу обратился с заявлением о взыскании судебных расходов. Учитывая столь сжатое изложение судом оснований отказа в правопреемстве, а также неоднозначную позицию касательно недействительности договора цессии, шансы на отмену определения были действительно высокие.

В рассматриваемом случае суды нижестоящих инстанций фактически сочли, что исковая давность начала течение еще до появления всех необходимых оснований для подачи заявления о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности, что не соответствует смыслу положений статьи 200 ГК РФ. Правовая позиция, в соответствии с которой срок исковой давности не может начать течение ранее момента возникновения права на иск и объективной возможности для его реализации, является общепринятой, а применительно к банкротным спорам неоднократно фигурировала в разъяснениях Верховного суда (постановление Пленума ВС РФ от 21.12.2017 года № 53, Обзор судебной практики ВС РФ № 2 (2018)). При этом судом округа обоснованно указано, что такие обстоятельства, как аффилированность сторон и приобретение оборудования должника, сами по себе не могли свидетельствовать о наличии оснований для подачи заявления о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности.

Верховный Суд, применяя пункт 1 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 года № 63, уже неоднократно указывал на возможность обжалования судебных актов по утверждению мировых соглашений в экстраординарном порядке при наличии у таких соглашений пороков, указанных в диспозиции статьи 61.2 закона о банкротстве (определение Верховного суда РФ от 05.11.2019 № 306-ЭС19-7374; определение Верховного суда от 14.06.2023 № 307-ЭС22-25828). В рассматриваемом случае суд кассационной инстанции ошибочно не принял во внимание факт отсутствия в материалах дела доказательств наличия у общества спорной задолженности, ввиду чего заключение мирового соглашения нарушило права кредиторов общества. Однако спорным является вывод Верховного суда о квалификации мирового соглашения как сделки с неравноценным встречным исполнениям, учитывая, что требование предпринимателя к обществу, по сути, является фиктивным. В рассматриваемом случае, на мой взгляд, более корректным является применение пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве и признание мирового соглашения недействительным как сделки, совершенной с целью причинения вреда кредиторам.