Ливийский иностранный банк выкупил 350 облигаций совокупной номинальной стоимостью 70 млн долларов, выпущенных компанией UMG (Нидерланды). Гарантом выступило российское АО «ОМГ», владевшее расположенными в Башкортостане предприятиями агропромышленного комплекса. Компания UMG не погасила облигации. При этом АО «ОМГ» было признано банкротом. В мае 2021 года Ливийский иностранный банк потребовал включить в реестр «ОМГ» требование в размере 5 млрд рублей, что соответствовало по действовавшему на тот момент курсу 56,2 млн евро. Конкурсный управляющий «ОМГ» встречно заявил требование о признании договора о гарантии недействительной сделкой. Рассматривая спор по второму кругу, суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал договор о гарантии недействительным, а требования банка — необоснованными. Ливийский иностранный банк пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов, отказался удовлетворить заявление о признании сделки недействительной и направил заявление Ливийского иностранного банка на новое рассмотрение в суд первой инстанции для возобновления производства по делу о банкротстве АО «ОМГ» и разрешения вопроса о введении в отношении должника процедуры банкротства (дело А40-59004/2019).
Фабула
АО «ОМГ», созданное в 2009 году и принадлежащее компании Синерджи Хайбрид Фанд Лтд (Каймановы острова), владело расположенными в Башкортостане предприятиями агропромышленного комплекса, связанными в единый технологический цикл.
В одну группу аффилированных лиц с «ОМГ» также входила компания UMG Finance B.V. (Нидерланды).
В 2013 и 2014 годах UMG выпустила 350 облигаций на сумму 70 млн долларов с процентной ставкой 8% годовых и сроком погашения до 20.12.2018 года. Проценты подлежали выплате раз в полгода.
Обязательства по облигациям обеспечивались безусловными гарантиями по требованию и залогом акций «ОМГ», принадлежащих Синерджи Хайбрид.
В те же дни UMG заключила с брокером — компанией Трейдэкзек Лимитед (Мальта) договоры подписки на приобретение 150, 50 и 150 облигаций компании UMG. Договор регулировался законодательством Люксембурга.
В декабре 2013 года «ОМГ» заключила с Трейдэкзек Лимитед договор, по условиям которого «ОМГ» обязалась как единственный и основной должник безусловно и безвозвратно уплатить держателю облигаций по предъявлении держателем облигаций письменного требования любую сумму, которая может быть истребована держателем облигаций, в размере до 56,2 млн евро, а также суммы процентов, налогов, пошлин, иных обязательных платежей и издержек, разумно понесенных держателем облигаций в процессе предъявления к исполнению гарантии.
Гарантия обеспечивала обязательства UMG по выпущенным ею облигациям. «ОМГ» гарантировала сохранение юридической силы гарантии любому правопреемнику или цессионарию держателя облигаций. Стороны согласовали, что обязательство «ОМГ» является гарантией по первому требованию (не поручительством) и она автономна от основного обязательства. Договор регулировался законодательством Люксембурга.
В 2013 и 2014 годах Трейдэкзек Лимитед передала Ливийскому иностранному банку все 350 приобретенных облигаций совокупной номинальной стоимостью 70 млн долларов. Облигации были зачислены на счет депо Ливийского иностранного банка в центральном депозитарии.
Впоследствии UMG передала «ОМГ» деньги по договорам займа:
от 17.12.2013 — 25 млн долларов;
от 27.01.2014 — 8,9 млн доллара;
от 03.12.2014 — 26 млн долларов;
от 21.05.2015 — 2,5 млн доллара.
По наступлении 20.12.2018 года UMG должна была выплатить Ливийскому иностранному банку 70 млн долларов долга по номинальной стоимости облигаций и 12,8 млн долларов процентов, однако данные выплаты не были осуществлены.
В марте года 2019 года было возбуждено дело о банкротстве АО «ОМГ».
В ноябре 2020 года Ливийский иностранный банк потребовал от «ОМГ» осуществить платеж по облигациям в сумме 56,2 млн евро.
Наконец, в апреле 2021 года АО «ОМГ» было признано банкротом.
В мае 2021 года Ливийский иностранный банк попросил суд включить в реестр «ОМГ» долг по облигационному займу в размере 5 млрд рублей, что соответствовало по действовавшему на тот момент курсу 56,2 млн евро.
Банк сослался на то, что в связи с переходом к нему прав по облигациям компании UMG одновременно перешли также и права по гарантии.
Банк пояснил, что деньги он предоставил в облигационный заем под проценты с целью получить прибыль. Гарантия со стороны общества «ОМГ», входящего в одну группу с эмитентом, получена для уменьшения рисков по возврату займа. Гарантия была частью совокупности взаимосвязанных сделок, выгодных для «ОМГ».
Ливийский иностранный банк указал, что в 2017-2019 годах он вел длительные и безуспешные переговоры с должником по реструктуризации задолженности.
Согласно пояснениям банка, экономический смысл такой схемы финансирования заключался в том, что стороны избегают двойного налогообложения и тем самым удешевляют стоимость кредита для заемщика.
Выбор подобной схемы финансирования с учетом налогообложения, применяемого в разных странах, не является налоговым правонарушением и не подлежит подобной оценке в делах по гражданско-правовым спорам, подчеркнул банк.
Конкурсный управляющий «ОМГ» встречно заявил требование о признании недействительной сделкой договора о гарантии по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2 статьи 61.2, пунктом 3 статьи 61.3 закона о банкротстве и статьями 10, 168 Гражданского кодекса.
По мнению управляющего, спорные облигации были выпущены для неправомерного вывода денег из Ливии в РФ, а не для извлечения банком прибыли. Выпуск облигаций являлся техническим, а компания UMG — номинальным эмитентом, который не имел экономической возможности уплачивать проценты по выпущенным облигациям и, тем более, погасить их номинальную стоимость.
КУ указывал, что деньги транзитом через компанию UMG перенаправлялись от Ливийского иностранного банка обществу «ОМГ».
Указанное, по мнению управляющего, свидетельствует об отсутствии у «ОМГ» разумного хозяйственного мотива в заключении спорной сделки, а выдача безвозмездной гарантии противоречит сути предпринимательской деятельности.
При этом в октябре 2023 года производство по делу о банкротстве «ОМГ» было прекращено в связи с полным погашением включенных в реестр требований.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, признал недействительным договор о гарантии и восстановил правоотношений сторон до даты заключения этой сделки, а также признал необоснованными требования Ливийского иностранного банка и отказался включать задолженность в реестр требований кредиторов должника. Окружной суд направил спор на новое рассмотрение для выяснения аффилированности Ливийского иностранного банка с получателями денежных средств (компаниями «ОМГ» и UMG) и выяснения обстоятельств облигационного займа.
При новом рассмотрении суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал договор о гарантии недействительным, а требования банка — необоснованными.
Ливийский иностранный банк пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды исходили из того, что механизм по приобретению Ливийским иностранным банком облигаций, включая гарантийные обязательства общества «ОМГ», исходно предполагал, что недавно созданная исключительно с целью обхода двойного налогообложения и не имеющая серьезных активов компания UMG не сможет исполнить свои обязательства. Ее единственным активом являлось требование к «ОМГ» по договорам займа, денежные средства по которым предоставлены самим Ливийским иностранным банком.
Суды полагали, что банк, осознанно участвуя в этой схеме, не является независимым кредитором, а предоставляя финансирование излишне рискованной сделке, имеющей явно выраженные элементы злоупотребления, банк не вправе требовать возмещения убытков по ней.
Суды также отметили, что создана ситуация, где имеются два кредитных требования к обществу «ОМГ», возникших из одного обязательства:
требование «фирмы-однодневки» (компания UMG), выдавшей займы должнику,
требование Ливийского иностранного банка по договору гарантии с заведомо неравноценными условиями.
Суды констатировали, что выдача гарантии не имела целью создание дополнительных источников погашения задолженности по облигационному займу, поскольку стороны не предполагали исполнение обязательств компанией UMG как основным заемщиком.
Оспариваемый договор преследовал иную цель и предусматривал неравноценные условия, в связи с чем ничтожен в силу статей 100, 168 и 170 ГК РФ. Пороки этой сделки выходят за пределы диспозиции, предусмотренной статьями 61.2 и 61.3 закона о банкротстве.
Суды также приняли во внимание то, что компания UMG признана банкротом и Ливийский иностранный банк являлся ее основным кредитором. Требование самой компании UMG к обществу «ОМГ» в деле о его банкротстве, основанное на займах, предоставленных за счет вырученных от продажи банку облигаций денег, признано обоснованным с понижением очередности его удовлетворения как компенсационного финансирования должника.
Что думает заявитель
Ливийский иностранный банк попросил ВС отменить обжалуемые судебные акты и, с учетом того, что дело о банкротстве «ОМГ» прекращено, оставить требования без рассмотрения.
Заявитель не согласился с квалификацией сделки как недействительной. Его доводы в целом повторяют его позицию, изложенную в судах нижестоящих инстанций, и сводятся к следующему:
выпуск еврооблигаций специально созданными дочерними обществами российских компаний и выдача гарантий материнскими компаниями (фактическими конечными получателями облигационных займов) является общепринятой практикой оформления трансграничного кредитования. Такая схема правомерна, взаимовыгодна (позволяет помимо прочего уменьшить для заемщика стоимость кредита), надежна (обеспечена гарантией платежеспособного лица) и не является каким-либо злоупотреблением;
100% акций Ливийского иностранного банка принадлежат Центральному банку Ливии и он не был и не может быть аффилирован с обществом «ОМГ» — материнской компанией небольшого российского сельскохозяйственного холдинга. Бенефициаром общества «ОМГ» является Илья Данилов (Эллиотт Данилофф) — гражданин США и РФ, который никогда не был связан с банком;
компания UMG, реализуя схему финансирования общества «ОМГ», исполняла обязательства перед Ливийским иностранным банком на протяжении трех лет, перечислив ему почти 13 млн долларов;
одновременное нахождение в реестре требований кредиторов общества «ОМГ» требований и Ливийского иностранного банка, и компании UMG не приведет к двойному обогащению банка;
обстоятельства, по которым суды признали сделку недействительной, не выходят за пределы пороков, указанных в статье 61.2 закона о банкротстве, а договор о гарантии заключен за пределами всех периодов подозрительности сделок должника.
Что решил Верховный суд
Судья ВС С.В. Самуйлов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Что в теории
Верховный суд указал, что по общему правилу установление обоснованности, размера и очередности удовлетворения требований кредиторов в деле о банкротстве осуществляется на основе судебной проверки заявления кредитора и определения арбитражного суда о включении требований в реестр (п. 1 ст. 100, п. 1 ст. 142 закона о банкротстве, п. 26 постановления Пленума ВАС РФ № 35, п. 20 Обзора судебной практики ВС РФ № 5).
При этом признаются лишь те требования, в отношении которых подтверждены наличие и размер задолженности, а также опровергнуты доводы о пороках сделок, лежащих в основе требований.
По существу
Верховный суд установил, что «Ливийский иностранный банк» приобрел облигации компании UMG Finance B.V., фактически полностью подконтрольной АО «ОМГ», под гарантии последнего.
Деньги по займу банк перечислил заемщику, а конечным их получателем и бенефициаром стало АО «ОМГ».
Верховный суд отклонил выводы нижестоящих судов о недействительности договора гарантии.
Суд счел убедительными доводы банка о том, что стороны реализовали схему трансграничного кредитования с использованием облигационного займа для получения прибыли банком и удешевления кредита для АО «ОМГ».
Гарантия являлась частью взаимосвязанных сделок, выгодных для АО «ОМГ», так как оно вело хоздеятельность, имело активы и являлось бенефициаром схемы финансирования.
Верховный суд не усмотрел в схеме финансирования с участием UMG Finance B.V. признаков злоупотребления и мнимости.
Он указал, что без участия этой компании проведение трансграничного кредитования с оптимизацией налогообложения было бы невозможно, а сама компания действовала в интересах и под гарантии ОМГ.
Выдачу гарантии нельзя расценивать как безвозмездную сделку, противоречащую предпринимательской деятельности, поскольку АО «ОМГ» действовало в собственном интересе на получение финансирования.
Суд не нашел препятствий для предъявления банком требований и к основному заемщику, и к гаранту, отметив, что погашение долга одним автоматически уменьшит задолженность другого в пользу банка.
При этом ВС разъяснил: «Ввиду отсутствия в настоящий момент иных кредиторов, предъявивших свои требования должнику, суду следует принимать банк как заявителя по делу о банкротстве».
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов, отказался удовлетворить заявление о признании сделки недействительной и направил заявление Ливийского иностранного банка на новое рассмотрение в суд первой инстанции для возобновления производства по делу о банкротстве АО «ОМГ» и разрешения вопроса о введении в отношении должника процедуры банкротства.
Почему это важно
Между Ливией и Россией отсутствует соглашение об избежании двойного налогообложения, в связи с чем заявитель Ливийский Банк вынужден был прибегнуть к усложненной правовой схеме, направленной на выдачу кредита в обход двойного налогообложения. В противном случае выданный кредит был бы экономически нецелесообразен. Суду необходимо было решить важный вопрос о допустимости или недопустимости использования подобной схемы с точки зрения законодательства о банкротстве и о недействительности сделок в РФ. Считаю, что суд правомерно пришел к выводу, что специфика трансграничного кредитования не должна становиться поводом для отказа во включении в реестр требований кредиторов. Данный судебный акт имеет важное значение для формирования международных правоотношений между участвующими в споре государствами в будущем.
К сожалению, банкротные составы арбитражных судов не столь часто встречаются с правоотношениями, осложненными иностранным элементом, ввиду чего неверная квалификация таких правоотношений не является редкостью. При этом Верховным судом справедливо указано на ошибку нижестоящих судов касательно неправильной квалификации правоотношений по предоставлению обеспечения. В устоявшейся судебной практике разделяется позиция о том, что предоставление безвозмездного обеспечения в рамках группы компаний не является сделкой, лишенной экономического смысла, поскольку в таком случае преследуется интерес группы в целом. К тому же спорная сделка не может быть признана недействительной только на основании того, что представляет собой сделку по налоговой оптимизации, поскольку в данном случае отсутствует причинение вреда кредиторам должника. В этой связи комментируемый судебный акт представляется полностью обоснованным.
Малика Король, партнер АБ «ЭЛКО» профи, отметила, что ВС применил нестандартный подход.
Судебная коллегия при рассмотрении спора о включении требований банка в РТК и признании сделки недействительной указала на последующий порядок рассмотрения спора при новом рассмотрении. Такой подход, вероятно, связан с отсутствием прямого правового регулирования схожей ситуации, когда дело о банкротстве прекращено, однако спор направлен на новое рассмотрение. В то же время такие ситуации имели место. Интересно, что банк теперь становится на позицию заявителя о банкротстве должника со всеми вытекающими из этого правами. Что касается правовой позиции ВС РФ по существу обособленного спора, то судебный акт содержит указание на то, что в данном случае не доказана аффилированность кредитора и должника, не опровергнута позиция банка в части трансграничного финансирования. С другой стороны, мотивированная часть отмененных судебных актов содержит хорошую аргументацию о мнимости сделок.
Малика Король считает, что в этом кейсе есть вопросы со стороны соблюдения налогового законодательства в части неправомерного поведения российских резидентов, направленного для получения налоговой выгоды.
«В то же время грамотное налоговое планирование само по себе не является неправомерным. То же касается и поведения ливийского банка, одобрившего заключение сделки с лицом, заведомо зная о резидентстве конечных бенефициаров и их действительной цели (получение налоговой выгоды). Частичное исполнение сделки может свидетельствовать как о реальности сделки, так и о создании видимости ее реальности, чем часто пользуются на практике. В целом, по данному спору без детального изучения материалов спора сложно сделать однозначный вывод», — пояснила она.
