Анастасия Дорофеева

Отказ нижестоящих судов в применении срока исковой давности был связан с изначально неправильным применением норм материального права и оценки спорных отношений. Судом округа также прямо не отмечена, но прослеживается по смыслу судебного акта ранее выраженная позиция Верховного Суда о том, что заявление о применении срока исковой давности является самостоятельным способом защиты и такое заявление не может быть квалифицировано как злоупотребление.

Фактически дата введения моратория и его окончания является водоразделом для условного разделения требований на «текущие» и «реестровые», поскольку буквальное толкование постановления Правительства РФ № 497 свидетельствует о том, что запрет на начисление финансовых санкций распространяется только на требования, возникшие до введения моратория. Требования, возникшие после введения моратория, квалифицируются как текущие. В практике применения банкротного законодательства уже давно установлено, что для не денежного обязательства при его квалификации как реестрового либо текущего ключевым моментом является дата его возникновения, а не исполнения со стороны должника.

Несмотря на то, что в соответствии с положениями статей 143 и 146 Налогового кодекса налогоплательщиками НДС выступают организации и индивидуальные предприниматели, реализующие товары, работы или услуги, фактическими налогоплательщиками являются заказчики (приобретатели) товаров или работ, облагаемых налогом, что следует из содержания и смысла пункта 1 и пункта 4 статьи 168 НК РФ. Указанная позиция была утверждена еще президиумом ВВАС РФ и с тех пор не претерпевала изменений. В постановлении пленума № 33 от 2014 года ВАС РФ фактически подтвердил свои предыдущие разъяснения относительно природы НДС, указав на то, что сумма налога выделяется из согласованной сторонами цены товара только в том случае, если в договоре нет явного условия о том, что установленная договором цена не включает в себя НДС. Следовательно, при наличии соответствующего условия продавец либо подрядчик начисляет сумму НДС на согласованную цену договора в соответствии с пунктом 4 статьи 164 и статьей 168 Налогового кодекса.

Исходя из обстоятельств дела, полагаю, что ВС РФ займет позицию ООО «РЭМ» в настоящем в споре, поскольку, как верно указал суд первой инстанции, отмена определения о включении требования «РЭМа» в реестр связана не с тем, что долг должника перед АО «РЭМ» признан необоснованным и ничтожным, а связана с отменой зачета долга по мировым соглашениям. Определение о включении по существу не пересмотрено. Следовательно, конкурсный управляющий мог бы обратиться с подобным требованием только в случае признания требования необоснованным. В ином случае, по моему мнению, даже если бы погашение задолженности осуществлялось не в связи с включением его в реестр, а в связи с наличием судебного акта, подтверждающего задолженность, неосновательное обогащение также не возникало со стороны кредитора. С точки зрения формирования практики, полагаю, что данное дело сможет дать ориентир нижестоящим судам и даже больше арбитражным управляющим при возникновении подобных споров при распределении денежных средств.

Верховный суд РФ в рассматриваемом определении разъяснил нижестоящим судам смысл статьи 213.28 закона о банкротстве и пункта 6 постановления Пленума Верховного суда РФ от 25.12.2018 N 48, прямо сформировав правило о том, что общее обязательство супругов при последовательном банкротстве друг друга не может быть более признано таковым, если один из супругов по итогам процедуры освобожден от дальнейшего исполнения обязательств перед кредиторами, в том числе в отношении требований, не заявленных в ходе банкротства. Иной подход приводил бы к умалению самой цели процедуры банкротства гражданина — социальной реабилитации добросовестного гражданина, предоставление ему возможности заново выстроить экономические отношения, законно освободившись от непосильных для него обязательств. В данном случае определение ВС окажет положительное влияние на практику нижестоящих судов, учитывая динамику роста потребительских банкротств, связанных с закредитованностью граждан, а также задаст для всех кредиторов новый стандарт процессуального поведения при банкротстве одного из супругов в случае наличия общего обязательства.

В данном случае можно говорить о том, что ВС РФ исправил допущенную ошибку нижестоящего суда, связанную с непонимание стадий рассмотрения дел о несостоятельности (банкротстве) и объеме прав кредиторов в каждой из них. К сожалению, до сих пор в практике встречаются случаи, когда суды путают стадии производства в банкротном деле — возбуждение дела о банкротстве и введение одной из предусмотренных законом процедур, что и ведет к ситуации, в которой кредитор не имеет возможности защитить собственные интересы. Учитывая, что уже более 10 лет существует Постановление Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», данное дело не окажет какого-либо серьезного влияния на практику, поскольку рассмотренный вопрос уже давно разрешен.

ВС РФ подтвердил давно складывающуюся в судебной практике позицию о главных вещах и принадлежности и необходимости их продажи единым лотом, даже при наличии преимущественного права покупки на принадлежность. Фактически ВС РФ ориентировал нижестоящие суды на то, что при определении двух объектов как главной вещи и принадлежности в каждом конкретном случае необходимо принимать во внимание их функциональную связь и возможность ординарного использования одной без другой как объективный критерий. Также немаловажным будет отметить то обстоятельство, что в определении разрешен вопрос о превалировании преимущественного права покупки в подобной категории дел не в пользу последнего, подтверждая что право преимущественной покупки в делах о банкротстве противопоставляется имущественным интересам кредиторов.