Даниил Тюпич

В целом действия апелляции по рассмотрению обособленного спора, который был инициирован освобожденным от должности арбитражным управляющим, в отсутствие утвержденной кандидатуры нового управляющего противоречат соблюдению законности. Постановление кассации также интересно тем, что суд затронул проблему определения пределов полномочий арбитражного управляющего в случае его освобождения от должности и в отсутствие новой утвержденной судом кандидатуры. По этому вопросу единая практика не выработана: некоторые суды признают, что арбитражный управляющий обязан исполнять свои полномочия до момента утверждения нового управляющего независимо от того, через какой промежуток времени он будет назначена, другие — что арбитражный управляющий с момента освобождения от должности уже не несет ответственности за должника и не обязан представлять его интересы.

Материалами дела установлены факты содействия номинального лица в "раскрытии корпоративной вуали" и места нахождения имущества должника, которое, согласно разъяснениям Пленума ВС РФ в Постановлении от 21.12.2017 Nº 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при", является обстоятельством, смягчающим ответственность "номинала". Между тем сомнительным выглядит полное освобождение номинального лица от ответственности в данном споре на основании того, что "номинал" уже привлекался к ней в другом обособленном споре. Однако в предшествующем споре суд рассматривал иной эпизод привлечения к ответственности номинального лица в виде взыскания убытков за невозврат выданных под отчет денежных средств и взыскания денежных средств в качестве последствий признания сделки недействительной. При этом с учетом установленных тогда обстоятельств номинальный характер контроля над должником не повлиял на принятое судом решение о привлечении лица к ответственности.

В данном споре суды нижестоящих инстанций ограничились выводом о невозможности достоверного установления факта вероятного возвращения в конкурсную массу должника сумм по не оспоренным конкурсным управляющим сделкам и неподанным искам. Вместе с тем кассация корректно указала на то, что такая позиция ошибочна, поскольку, во-первых, не дана оценка действиям управляющего, а равно не исследованы подлежащие оспариванию сделки и реальность дебиторской задолженности, а во-вторых, нижестоящие суды не учли, что в отсутствие возможности установления точного размера убытков необходимо руководствоваться обстоятельствами дела и принципами справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению.

В данном случае ребенку должника требовалось лечение, необходимость и стоимость которого были подтверждены кредитором. Суд обоснованно признал отсутствие при этом конкуренции между алиментными требованиями и требованиями кредиторов третьей очереди, поскольку семейное законодательство не допускает освобождения родителя от уплаты алиментов и ухудшения положения ребенка, связанного с их неуплатой, что подтверждает их приоритетное значение над требованиями остальных кредиторов. Что касается установления в алиментном соглашении задолженности, образовавшейся за предыдущий период, то законодательство не запрещает согласования сторонами обратной силы соглашения, то есть применения его условий к отношениям, возникшим до его заключения. Поскольку обязанность по содержанию ребенка, а равно по уплате алиментов возникает у родителя с момента рождения и до наступления совершеннолетия ребенка, то наличие в соглашении условия об установлении размера алиментов за предыдущий период представляется законным.

Как правило, порочными признают сделки, связанные с необоснованным премированием, выплатой "золотых парашютов" и т. п., — то есть такие сделки, которые непосредственно причиняют вред интересам кредиторов. Однако в рассматриваемом случае речь идет о двойном исполнении обязательства по выплате заработной платы, причем дважды. В одной части работодатель-должник добровольно исполнил решение суда, а затем задолженность была повторно уплачена путем инкассового списания на основании предъявленного исполнительного листа. Во второй части работник, после исполнения работодателем-должником обязательства по выплату заработной платы за другой период, получил судебный приказ о взыскании той же самой суммы, который, по-видимому, не был отменен и также исполнен в инкассовом порядке. Не вдаваясь в вопросы обоснованности предъявления работником требования о взыскании отсутствующей задолженности, можно предположить, что кассационный суд не усмотрел обстоятельств для признания сделки по повторному перечислению заработной платы порочной по основаниям п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве, поскольку сам факт обоснованности выплаты сторонами не оспаривался, оспаривалось именно повторное (или, как указал суд, — сверх взысканного) списание присужденных работнику денежных средств. В такой ситуации у стороны спора, получившей исполнение, возникает неосновательное обогащение, которое подлежит взысканию в пользу должника-банкрота в общеисковом порядке.