Елена Королева

Часть кредиторов нередко использовали механизм признания иска (в одно заседание) или заключение мирового соглашение, чтобы "бесспорно" (понимая, что есть повышенный стандарт доказывания) включиться в РТК. Но остается менее защищенным кредитор, если заявитель в деле о банкротстве такое лицо, чье требование основано на мировом соглашении или "умышленно незадавненном" обязательстве. Далеко не всегда кредиторы имеют право заявлять о признании сделки недействительной, но в ряде случаях недобросовестный кредитор (чье требование признано должником или "умышленно незадавненно") может взять инициативу в свои руки при инициировании банкротства должника и контролировать заинтересованного им арбитражного управляющего.

Общеприменимый в настоящее время "продолжниковский" подход по вопросу освобождения от обязательств  нарушает принципы доказывания. Если цель банкротства граждан — освобождение от непосильных долгов, должник обязан обосновать применение данного правила. В настоящее время, зная статистику в части 99% освобождения от долгов, должники получили огромный стимул для получения излишних кредитов без цели их погашения для последующего банкротства и освобождения от обязательств. Суды регулярно указывают на экстраординарность института освобождения от долгов, но, тем не менее, ввиду нагрузки, риска отмен, иных причин пренебрегают проверкой добросовестности должника.

Сомнительно, что в законопроекте различаются очередности отнесения судебных расходов в банкротстве граждан и компаний. Все-таки суть механизма — это возможность компенсации понесенных расходов с проигравшей стороны (которые зачастую возникли помимо их воли). Если логика законодателя связана с последствиями завершения дела о банкротстве, в таком случае было бы разумным не списывать судебные расходы в банкротстве граждан, возникшие в деле о банкротстве. Ну и кроме того, подобный подход не очень сильно, но избавит от предъявления заранее необоснованных требований и возражений в обособленных спорах.

Из судебного акта не следует, что до жалобы кредитора рассматривался вопрос об определении действительной стоимости активов должника. Поэтому кредиторы могли полагать, что арбитражный управляющий не выражает сомнений относительно стоимости активов (обладая всей информацией по делу и неоднократно направляя бухгалтерскую отчетность в налоговые органы) и обязан исполнить требование о дополнительном страховании. О наличии каких-либо препятствий в заключении договора дополнительного страхования (например, при отказе всех страховых компаний) также не указано. Кроме того, если будут установлены какие-либо нарушения по проведению инвентаризации, оценке имущества, указанное может стать основанием для пересмотра указанного постановления.

Нижестоящие суды, руководствуясь ст. 65 АПК РФ, проигнорировали доводы заявителя об аффилированности ответчика и должника. Ранее СКЭС Верховного суда РФ в определении N 305-ЭС22-14706 от 21.11.22 (дело ООО «Пирита») указывала, что при обосновании отсутствия у конкурсного управляющего документов (например, при их непередаче руководителем должника) во взаимосвязи с обстоятельствами аффилированности участников сделки, безвозмездного характера правоотношений в условиях неплатежеспособности или недостаточности имущества бремя доказывания обратного переходит на ответчика. При этом важно понимать, что самого факта аффилированности недостаточно, необходимо доказать факт причинения вреда имущественным правам кредиторов должника. Ранее АУ часто подавали заявления по указанным основаниям по п. 2 ст. 61.2, ограничиваясь выпиской по счету и отсутствием у него документов. В условиях значительного повышения госпошлин подобных споров станет меньше.