Илья Чехин

В защиту позиции конкурсного управляющего ФНС России указала, что должником выбрана стратегия увеличения размера дебиторской задолженности вместо получения реальных активов, что не может оцениваться как добросовестное поведения органов управления. Суд оценивал указанные доводы с учетом положений постановления Пленума № 53 и схожей позиции в определении Верховного Суда РФ от 5 февраля 2021 г. № 451- ПЭК20 по делу № А46-10739/2017. Как итог, суд не усмотрел в Мурманском морском пароходстве превышения обязательств должника над стоимостью его активов. Более того, по мнению суда, сделки должника были экономически целесообразными, не влияли существенно на деятельность должника и его имущественное состояние, соответственно, оснований для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности не имелось. Полагаем, данное определение суда устоит в вышестоящих инстанциях.

Ответ на вопрос во многом влияет на возможность фактического исполнения решений арбитражных судов в России в условиях повышенного санкционного давления. Данное дело экстраординарно в силу значительной суммы требований и субъектов спора. Тем не менее позиции судов о следовании санкционному режиму и злоупотреблении правом, выраженным в неисполнении обязательств перед российской компанией и солидарной ответственности, вихрем промчались по инстанциям и стали оплотом для многих процессуальных позиций в других кейсах, которые до настоящего времени не разрешились в судах. Позиция судов направлена на защиту российских компаний под санкциями, которые в силу объективных причин ограничены в судебной защите за рубежом и фактическом исполнении решений.

В рамках спора суды разбирались с вопросом отнесения комиссионного вознаграждения по выданным до банкротства гарантиям к текущим или реестровым платежам. Сложившаяся судебная практика исходит из того, что в таком случае гарант приобретает к принципалу требование, которое не является текущим, а предъявляется как реестровое после уплаты по банковской гарантии банком-гарантом денежной суммы бенефициару. Для отнесения такого требования к реестровым в соответствии с п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 63 суду первой инстанции необходимо было установить, что обеспечиваемое обязательство возникло до банкротства принципала. Именно на это указал суд апелляционной инстанции, направляя дело на новое рассмотрение. В данном споре обеспечиваемое обязательство возникло из договора генерального подряда 2019 года, гарантии выданы до банкротства принципала, следовательно производное от гарантийных обязательств требование о комиссионном вознаграждении, возникшее после возбуждения банкротства (в IV квартале 2022 года), следовало судьбе основного требования, то есть являлось реестровым. Таким образом, вероятнее всего Верховный суд РФ согласится с выводами суда апелляционной инстанции и повторно обратит внимание на разъяснения постановления Пленума ВАС РФ № 63.

Суды формально признали платежи недействительными без учета доводов компании «СП Групп» относительно того, что, во-первых, конкурсный управляющий не доказал факт уплаты должником денежных средств третьим лицам, которые произвели спорные платежи, а, во-вторых, спорные платежи совершены не за счет должника, а третьими лицами за счет собственных средств и не могут быть признаны недействительными сделками по смыслу ст. 61.3 закона о банкротстве. При этом позиция судов выстраивалась на том, что компания «СП Групп» узнала или должна была узнать о наличии оснований для признания сделок недействительными не позднее даты введения в отношении должника процедуры наблюдения. Верховный суд РФ обоснованно усмотрел в позиции судов основания для пересмотра судебных актов, поскольку аналогичный вопрос рассматривался ранее в этом же деле о банкротстве (Определение СКЭС Верховного суда от 11.09.2023 года N 308-ЭС20-8515(9) по делу N А32-55433/2017).