Илья Манько

По всей видимости, Верховный Суд РФ придерживается иного подхода. Основанием для передачи жалобы послужили (1) ст. 56 ГК РФ и ФЗ «Об акционерных обществах», которые исключают возможность привлечения одного лица к ответственности по обязательствам другого, а также (2) отсутствие такой возможности в российском контрсанкционном регулировании.

Угадать итоговую позицию СКЭС достаточно сложно. Полагаем, что Верховный Суд РФ не исключит подобный механизм полностью, однако предложит некоторые критерии, допускающие его применение в зависимости от того, контролирует ли иностранная компания российскую, какова степень такого контроля, имеются ли у иностранного контрагента активы на территории России, допустимо ли удовлетворение подобных исков в отсутствие санкций, допустимо ли в принципе взыскивать таким образом договорный долг и т.д. Однако уже сейчас понятно, что итоговое определение Верховного Суда РФ окажет значительное влияние на результаты рассмотрения аналогичных споров. Более того, многие судьи уже откладывали рассмотрение подобных требований, ожидая результатов рассмотрения жалобы АО КБ «Ситибанк». Подождем и мы.

Основанием послужил факт незаблаговременного направления позиции в адрес суда и лиц, участвующих в деле. Воспрепятствование подобным процессуальным злоупотреблениям с целью срыва судебного заседания или нарушения прав оппонента всегда заслуживает положительной оценки. По существу, рассмотренный спор в большей степени касался фактов, нежели права. В силу прямого указания закона о банкротстве ненадлежащее исполнение своих обязанностей по хранению и ведению документов несколькими директорами свидетельствует о наличии оснований субсидиарной ответственности каждого из них. Апелляционный суд не установил факт надлежащей передачи бывшим директором документов следующему директору, однако немотивированно отменил определение первой инстанции в части привлечения бывшего директора к ответственности. Кассационный суд эту ошибку исправил.

Основанием для привлечения к субсидиарной ответственности может являться только непередача документации, которая подтверждает существование актива или позволяет этот актив реализовать. Отсутствие имущества исключает возникновение существенных затруднений при проведении банкротства, обусловленных непередачей документов в отношении этого имущества. Полагаю, что Верховный суд отменит обжалуемые судебные акты, направит дело на новое рассмотрение и даст судам указание проанализировать реальность дебиторской задолженности, отраженной в бухгалтерском балансе должника. В том числе с учетом того, что в суде кассационной инстанции конкурсный управляющий попытался представить аудиторское заключение, которое подтверждает отсутствие у банкрота дебиторской задолженности, и признал отсутствие этого актива в отзыве на кассационную жалобу. Отсутствие дебиторской задолженности влечет вывод об отсутствии причинно-следственной связи между действиями бывшего руководителя и невозможностью погашения требований кредиторов.

При наличии в законе о банкротстве нормы, которая прямо предусматривает сохранение полномочий внешнего управляющего после завершения внешнего управления, первая кассация могла проявить большую гибкость и вслед за апелляцией применить норму по аналогии. Удивительно, что изначально судья ВС РФ вынес отказное определение и жалобу в Экономколлегию передал только заместитель Председателя ВС РФ. В определении, по существу, ВС РФ верно отметил, что лицо, которое вышло из процедуры конкурсного производства, но осталось без руководителя, будет обречено вернуться в состояние имущественного кризиса, и скорее всего прекратит свою деятельность. Такая позиция ВС РФ заслуживает положительной оценки, но вряд ли она получит широкое применение на практике, поскольку прекращение конкурсного производства и не утверждение нового руководителя является достаточно редкой ситуацией.

Учитывая неплатежеспособность должника, суды пришли к выводу о выходе спорной сделки за пределы стандартной хозяйственной деятельности. Кассация отклонила выводы судов по весьма формальным основаниям, сославшись на бухгалтерскую отчетность должника, согласно которой активы превышали пассивы, а переданное в залог имущество имело незначительную стоимость. На примере настоящего спора ВС РФ имеет возможность развить заложенную в п. 3 Обзора судебной практики по спорам об установлении требований залогодержателей при банкротстве залогодателей от 21.12.2022 идею о необходимости регистрации залога движимого имущества с целью его противопоставления другим кредиторам залогодателя.