Производство по делу о банкротстве НП «Ильичевская племптицефабрика» было прекращено ввиду погашения требований кредиторов. Однако, выйдя из банкротства, акционеры фабрики так и не избрали директора. В результате единоличным исполнительным органом (ЕИО) предприятия, в том числе в ЕГРЮЛ, остался конкурсный управляющий Петр Черепанов. При этом у НП «Ильичевская племптицефабрика» сохранился счет в банке, которым предприятие попыталось несколько раз воспользоваться, отдавая банку «Центр–Инвест» платежные поручения. Но банк всякий раз, узнав, что ЕИО остается конкурсный управляющий, отказывался исполнять поручения клиента. Не помогло и обращение НП «Ильичевская племптицефабрика» в суд с требованием обязать банк провести операцию по перечислению денег. Суды первой и кассационной инстанций признали требования фабрики необоснованными, а действия банка — законными. В итоге ВС отменил постановление окружного суда и оставил в силе постановление суда апелляционной инстанции, который обязал банк перечислить деньги птицефабрике (дело А53-27090/2021).
Фабула
ЗАО работников «Народное предприятие «Ильичевская племптицефабрика» (клиент) и банк «Центр–Инвест» заключили договор банковского счета посредством присоединения клиента к договору на расчетно-кассовое обслуживание. Банк открыл предприятию расчетный счет и принял на себя обязательства осуществлять операции по данному счету.
В феврале 2019 года НП «Ильичевская племптицефабрика» было признано банкротом. Конкурсным управляющим был назначен Петр Черепанов.
Но уже в июле 2019 года производство по делу о банкротстве предприятия было прекращено ввиду погашения требований кредиторов.
Банк в ноябре 2020 года в письмах запросил у НП «Ильичевская племптицефабрика» документы об избрании единоличного исполнительного органа предприятия. В свою очередь, предприятие уведомило банк об осуществлении функций единоличного исполнительного органа конкурсным управляющим Петром Черепановым, поскольку после прекращения дела о банкротстве предприятия общее собрание акционеров по вопросу избрания нового директора не проводилось.
При этом в декабре 2020 года и в июне 2021 года НП «Ильичевская племптицефабрика» направило банку для исполнения платежные поручения на перечисление 108,7 тыс. рублей зарплаты работникам предприятия за первую половину декабря 2020 года и платежное поручение на перечисление 6,5 млн рублей для перевода собственных денежных средств на счет в другом банке.
Однако банк вернул без исполнения платежные поручения в связи с непредставлением информации об избрании единоличного органа предприятия.
Тогда НП «Ильичевская племптицефабрика» обратилось к банку с требованиями восстановить дистанционное банковское обслуживание и провести операции по перечислению денег по названным платежным поручениям, а также уплатить проценты в соответствии со статьей 856 ГК РФ. Банк вновь отказал в удовлетворении требований предприятия по причине непредставления документов об избрании единоличного органа предприятия.
После чего НП «Ильичевская племптицефабрика» потребовало в суде обязать банк провести операцию по перечислению 6,5 млн рублей по платежному поручению № 3 от 23.06.2021 и взыскать 39,1 тыс. рублей процентов с последующим начислением на сумму долга по день фактической оплаты задолженности на основании статьи 856 ГК.
Суд первой инстанции заявление НП «Ильичевская племптицефабрика» отклонил. Апелляционный суд, напротив, удовлетворил иск в полном объеме. Наконец, окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение суда первой инстанции.
Определением судьи ВС от 03.10.2022 № 308-ЭС22-17199 в передаче кассационной жалобы в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС НП «Ильичевская племптицефабрика» было отказано. Но кейсом заинтересовалась заместитель Председателя Верховного суда РФ ‒ председатель СКЭС И.Л. Подносова, которая передала спор в Экономколлегию.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции, оценив представленные доказательства и установив неисполнение НП «Ильичевская племптицефабрика» требований банка о предоставлении информации об избрании единоличного органа предприятия, пришел к выводу об обоснованном приостановлении банком операций по дистанционному обслуживанию клиента.
Апелляционный суд с выводом суда первой инстанции не согласился, указав, что НП «Ильичевская племптицефабрика» неоднократно извещало банк о том, что новый руководитель не избран, поэтому конкурсный управляющий выступает в качестве руководителя предприятия. Данные полномочия конкурсного управляющего прямо следуют из пункта 2 статьи 123 закона о банкротстве.
В ЕГРЮЛ на момент рассмотрения спора также содержатся сведения о том, что лицом, имеющим право выступать от имени предприятия без доверенности, является конкурсный управляющий Петр Черепанов. В данном случае исполнение договорных обязательств банка заключается в исполнении поручения, представленного действующим руководителем предприятия. Банк исполнять платежные поручения отказался, чем нарушил свои обязательства по договору.
Суд округа, отменяя постановление апелляционного суда и оставляя в силе решение суда первой инстанции, сославшись на положения закона о банкротстве, пришел к выводу, что полномочия конкурсного управляющего предприятия Петра Черепанова прекратились в день объявления резолютивной части определения о прекращении производства по делу о банкротстве предприятия. Поэтому действия банка по приостановлению банковского обслуживания являются законными.
Что думает заявитель
Нормами закона о банкротстве прямо не урегулированы вопросы, связанные с восстановлением полномочий органов управления должника после прекращения производства по делу о банкротстве в процедуре конкурсного производства при погашении задолженности перед кредиторами.
Согласно пункту 1 статьи 6 ГК РФ в случаях, когда предусмотренные пунктами 1 и 2 статьи 2 ГК РФ отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствием применимый к ним обычай, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона).
Поэтому заявитель полагает возможным применение по аналогии положений статьи 123 закона о банкротстве, регулирующих сходные отношения восстановления прав органов управления должника в период после прекращения дела о банкротстве.
Согласно пункту 2 статьи 123 закона о банкротстве в случае, если внешнее управление завершается заключением мирового соглашения или погашением требований кредиторов, внешний управляющий продолжает исполнять свои обязанности в пределах компетенции руководителя должника до даты избрания (назначения) нового руководителя должника.
По смыслу указанных норм закона о банкротстве наделение внешнего управляющего или конкурсного управляющего полномочиями руководителя должника до даты назначения (избрания) руководителя должника в случае прекращения производства по делу о банкротстве при погашении задолженности перед кредиторами направлено на недопущение ситуации, при которой должник может остаться без руководителя.
Иное приведет к фактической невозможности осуществления должником финансово-хозяйственной деятельности, что противоречит общим началам и смыслу гражданского законодательства. При этом полномочия внешнего, конкурсного управляющего по исполнению обязанностей руководителя должника до избрания нового руководителя должника сохраняются в силу закона.
Что решил Верховный суд
Заместитель Председателя Верховного суда РФ ‒ председатель Судебной коллегии по экономическим спорам И.Л. Подносова сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Законом «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (далее – закон № 115-ФЗ) предусмотрена обязанность банка применять ограничения при обслуживании банковского счета и исполнении распоряжений клиента.
При этом банк не вправе по своему усмотрению расширять основания для применения ограничительных мер, в том числе применять их в целях корпоративного контроля (пункт 1 статьи 858 Гражданского кодекса).
В рассматриваемом случае на запросы банка о предоставлении сведений об избрании единоличного исполнительного органа предприятия Петр Черепанов давал пояснения о том, что акционерами предприятия решение об избрании нового руководителя не принято. Поэтому арбитражный управляющий должником Черепанов осуществляет функции единоличного исполнительного органа предприятия, что соответствует записи в ЕГРЮЛ. Доказательств наличия внутрикорпоративного спора о полномочиях Черепанова материалы дела не содержат.
Вывод
У банка отсутствовали предусмотренные законом №115-ФЗ основания для применения ограничительных мер ввиду отсутствия каких-либо доказательств совершения предприятием подозрительных сделок, имеющих признаки направленности на легализацию денежных средств, полученных преступным путем, на уклонение от мер обязательного контроля.
Как верно указал апелляционный суд, положениями пункта 2 статьи 123 закона о банкротстве предусмотрена возможность продолжения исполнения арбитражным управляющим обязанностей в пределах компетенции руководителя должника до даты избрания (назначения) нового руководителя должника. Данное положение направлено на недопущение ситуации, при которой должник может остаться без руководителя, и может быть применено по аналогии закона в рассматриваемом случае (пункт 1 статьи 6 Гражданского кодекса). Иное приведет к фактической невозможности осуществления предприятием финансово-хозяйственной деятельности, что противоречит общим началам и смыслу гражданского законодательства.
Экономколлегия согласилась с доводом банка о том, что с момента прекращения производства по делу о банкротстве НП «Ильичевская племптицефабрика» прошло более трех лет, что является достаточным сроком для созыва и проведения общего собрания акционеров по вопросу об избрании гендиректора такого предприятия.
Вместе с тем в рассматриваемом случае порядок создания и деятельности таких обществ, как НП «Ильичевская племптицефабрика», включая определение прав и обязанностей их участников, формирование органов управления и контроля за деятельностью этих обществ, установление порядка принятия решений общим собранием акционеров и другие вопросы, регулируется специальным законом «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)» (далее – закон о народных предприятиях).
Как последовательно указывал заявитель в период рассмотрения дела в судебных инстанциях, в ходе проведения процедуры конкурсного производства были выявлены факты неправомерного отчуждения имущества предприятия, в том числе его акций – с нарушением порядка, установленного законом о народных предприятиях, что повлекло рассмотрение в арбитражном суде споров о признании недействительными сделок по отчуждению и выкупу акций (например, дела №А53-2021/2020, А53-7734/2022, А53-7391/2022). В настоящее время не все споры рассмотрены, процесс возврата акций предприятию и распределение их среди его работников не завершен.
Учитывая изложенное, а также то, что материалы дела не содержат каких-либо сведений о наличии внутрикорпоративного спора о полномочиях Черепанова, об иной воле у НП «Ильичевская племптицефабрика» на распоряжение его деньгами, находящимися в банке, отличной от выраженной в названных платежных поручениях, равно как и доказательств предоставления Петром Черепановым в ответах на запросы банка недостоверной информации, у банка отсутствовали основания сомневаться в законности исполнения Черепановым обязанностей ЕИО предприятия. Платежные поручения с указанным в них назначением соответствуют обычной хозяйственной деятельности предприятия.
Обязанность банка в рамках его отношений с клиентом заключалась в исполнении поручений, представленных действующим руководителем НП «Ильичевская племптицефабрика», которые банк отказался исполнять в отсутствии на то правовых оснований, там самым нарушив свои обязательства перед клиентом (статья 309, пункт 1 статьи 848 Гражданского кодекса), вмешавшись во внутренние корпоративные вопросы предприятия (проведение собрания акционеров и избрание руководителя).
Поэтому является верным вывод апелляционного суда об обоснованности требования предприятия об обязании банка провести оспариваемые операции.
Итог
ВС отменил постановление окружного суда и оставил в силе постановление суда апелляционной инстанции, который обязал банк перечислить деньги птицефабрике.
Почему это важно
Управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова отметила, что в комментируемом Определении Верховного суда затронуты два важных для судебной практики вопроса: каковы пределы полномочий кредитной организации по ограничению операций клиента по его банковскому счету и как реализуется дееспособность юридического лица после прекращения производства по делу о банкротстве, если руководитель не избран в установленном законом порядке.
Рассматривая вопрос о правомочиях кредитной организации контролировать и ограничивать операции клиента по банковскому счету, Верховный суд РФ указал, что основания для таких действий должны быть прямо предусмотрены законом или договором и не могут расширяться кредитной организацией по своему усмотрению. Применение предусмотренных законом полномочий по ограничению операций по банковскому счету возможно только для достижения тех целей, для осуществления которых они предоставлены, и не могут использоваться для целей корпоративного контроля. Поэтому предоставленные законом «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансировании терроризма» полномочия должны использоваться для достижения предусмотренных данным законом публичных целей, а не для разрешения вопросов, связанных с корпоративными, гражданско-правовыми отношениями.
По словам Юлии Ивановой, важным является довод определения, что осуществление лицом функций ЕИО юрлица подтверждается записями в ЕГРЮЛ, и отсутствуют какие-либо внутрикорпоративные споры о полномочиях данного лица, факты предоставления недостоверных сведений банку, что должно было служить для банка надлежащим подтверждением полномочий лица действовать в качестве единоличного исполнительного органа.
«Также в определении сделан важный вывод о том, что после прекращения производства по делу о банкротстве и до момента избрания/назначения нового ЕИО бывший конкурсный управляющий может действовать от имени юридического лица, в том числе распоряжаться его имуществом. По общему правилу, полномочия конкурсного управляющего прекращаются с даты принятия судебного акта о прекращении производства по делу о банкротстве в отношении должника (пункт 2 статьи 127 закона о банкротстве, пункт 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 25.12.2013 N 97 «О некоторых вопросах, связанных с вознаграждением арбитражного управляющего при банкротстве»). Однако имела место правовая неопределенность касательно того, каким образом будет функционировать юридическое лицо после прекращения производства по делу о банкротстве, если новый единоличный исполнительный орган не избран/не назначен», — отметила юрист.
Старший юрист АБ «Бартолиус» Илья Манько отметил, что позиция первой кассации о прекращении полномочий конкурсного управляющего вместе с прекращением процедуры конкурсного производства выглядит достаточно топорной и является неэффективной с точки зрения экономического анализа права, а также не отвечает интересам оборота.
При наличии в законе о банкротстве нормы, которая прямо предусматривает сохранение полномочий внешнего управляющего после завершения внешнего управления, первая кассация могла проявить большую гибкость и вслед за апелляцией применить норму по аналогии. Удивительно, что изначально судья ВС РФ вынес отказное определение и жалобу в Экономколлегию передал только заместитель Председателя ВС РФ. В определении, по существу, ВС РФ верно отметил, что лицо, которое вышло из процедуры конкурсного производства, но осталось без руководителя, будет обречено вернуться в состояние имущественного кризиса, и скорее всего прекратит свою деятельность. Такая позиция ВС РФ заслуживает положительной оценки, но вряд ли она получит широкое применение на практике, поскольку прекращение конкурсного производства и не утверждение нового руководителя является достаточно редкой ситуацией.
По мнению Ильи Манько, более широкое применение могут найти позиции ВС РФ:
о том, что перечень оснований для применения банками ограничительных мер, предусмотренных 115-ФЗ, носит закрытый характер;
о пределах банковского контроля, а именно недопустимости вмешательства банка во внутренние корпоративные вопросы предприятия.
«В этой части определение может быть использовано для защиты как клиентов банка (например, в случае необоснованного применения к ним ограничительных мер), так и кредитных организаций (например, в случае возникновения к ним претензий со стороны регулятора или попытки клиента взыскать с банка убытки за осуществление операции в условиях корпоративного конфликта)», –отметил Илья Манько.
Юрист, управляющий партнер Shapovalova Group Екатерина Шаповалова отметила, что Верховный суд РФ, отменяя постановление суда округа и оставляя в силе постановление апелляционного суда, подчеркнул, что банк не вправе расширять по своему усмотрению основания ограничения при оказании им банковских услуг и вмешиваться в корпоративные отношения предприятия.
Кроме того, ВС подчеркнул, что закон о банкротстве не регулирует вопрос восстановления полномочий органов управления должника после прекращения конкурсной процедуры, поэтому в таких обстоятельствах применяются по аналогии положения закона, регулирующие статус внешнего управляющего (п. 2 ст. 123), в соответствии с которыми полномочия управляющего сохраняются до избрания новых органов управления.
Таким образом, по словам Екатерины Шаповаловой, решение Верховного суда РФ подтвердило, что статус арбитражного управляющего связан, в первую очередь, с осуществлением им управленческих функций в отношении должника.
«В связи с этим прекращение процедуры банкротства не должно безоговорочно прекращать или ограничивать полномочия управляющего как менеджера и руководителя должника до формирования новых органов управления организацией, так как, в противном случае, это может привести к негативным последствиям для бывшего должника ввиду отсутствия определенности в организации управления деятельностью предприятия. Подход, высказанный Верховным судом РФ, призван решить проблему регулирования положения конкурсного управляющего после завершения процедуры банкротства, исполнения им функций и полномочий единоличного руководителя до формирования новых органов, и восстановления работы предприятия после банкротной процедуры», – отметила она.
