Валерия Тормозова

В настоящем деле суд кассационной инстанции правильно установил необходимость осуществления надлежащей оценки природе денежных средств, перечисленных в пользу супруги, – являлись ли они личным или совместно нажитым имуществом. Например, возможна ситуация, при которой спорная квартира была приобретена, в том числе, на денежные средства супруги, не являющиеся совместной собственностью. В таком случае взыскание с супруги всей перечисленной в ее пользу суммы априори неправомерно и нарушает принцип частной собственности. Кроме того, взыскание с супруги части денежных средств, которые были направлены на погашение ипотеки, влечет двойное исполнение обязательств со стороны супруги и неосновательное обогащение на стороне должника.

Факт предоставления компенсационного финансирования заинтересованным лицом может влиять не только на субординацию его требований в случае, если он включает их в реестр требований кредиторов должника, но и на выявление бенефициарного интереса для целей привлечения к субсидиарной ответственности. Фактура рассматриваемого дела позволяет установить ряд факторов, с достоверностью свидетельствующих о недобросовестности лиц, предоставивших внутригрупповые займы. Во-первых, их действия были направлены на искусственное увеличение доходов общества в целях поддержания положительного сальдо и повышения привлекательности «в глазах» контрагентов. Во-вторых, в период, когда у общества возникли признаки неплатежеспособности, привлекаемые к субсидиарной ответственности лица направили требования о возврате ранее предоставленных займов. Погашение обществом займов аффилированным лицам при увеличении задолженности перед независимыми кредиторами свидетельствует об извлечении контролирующими лицами выгоды и нарушении имущественных прав иных кредиторов.

Такой подход может являться оправданным в ситуациях, когда имущества должника недостаточно для погашения задолженности и существует риск неправомерного вывода активов. Несмотря на то, что наложение обеспечительных мер на часть имущества супруга должника может казаться нарушением принципа охраны и неприкосновенности частной собственности, необходимо поддерживать баланс интересов кредиторов должника-супруга, заинтересованных в удовлетворении требований и остерегающихся возможности недобросовестного распоряжения ликвидным имуществом должника. Кроме того, судом верно отмечено, что временный запрет на совершение регистрационных действий не прекращает права собственности ни должника, ни его супруга, а также не ограничивает права владения и пользования имуществом. Ввиду этого добросовестные собственники, не имеющие намерения произвести отчуждение имущества в целях причинения вреда правам кредиторов супруга-должника, не утратят status quo в отношении объектов недвижимости.

Во-первых, Верховный суд РФ еще раз подчеркнул, что обжаловать судебный акт, на основании которого кредитор включается в реестр, можно в порядке экстраординарного обжалования, а не по правилам пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, как того требует нововведенный п. 12 ст. 16 закона о банкротстве. Во-вторых, комментируемое определение в очередной раз подтверждает необходимость использования повышенного стандарта доказывания в обособленных спорах с участием должника-банкрота и необходимости судов наиболее полно исследовать обстоятельства возникновения долга. Но кроме полноценного исследования доказательств, представляемых сторонами, судам также важно системно рассматривать причины возникновения задолженности, которые кроются в разрозненных судебных актах. Бесспорное подтверждение фактов, ставших преюдициальными, с учетом обстоятельств дела может привести к искусственному наращиванию задолженности, что и произошло в настоящем споре.