В рамках банкротства должник пожаловался на финансового управляющего, который не положил вырученные от продажи имущества банкрота деньги на вклад в банк. Арбитражный суд Тюменской области согласился с доводами должника и признал бездействие ФУ незаконным. При этом суд подчеркнул, принимая решение о нераспределении средств конкурсной массы среди кредиторов, финуправляющий была осведомлена о неизбежном и следующим за таким поступком наращивании размера мораторных процентов, в связи с чем на ней лежала обязанность предусмотреть и разработать исчерпывающие компенсационные механизмы, нивелирующие негативные последствия верного решения. Одним из вариантов такого поведения должно было стать принятие мер, направленных на внесение денег должника в кредитную организацию в качестве банковского вклада (дело А70-15623/2019).
Фабула
В рамках банкротства Игоря Корольского была продана за 20 млн рублей недвижимость должника.
Должник подал в суд жалобу на бездействие финансового управляющего Юлии Черниковой. Среди прочего, Корольский сослался на то, что ФУ не вовлекла вырученные от продажи недвижимости должника деньги в гражданский оборот путем внесения в качестве вклада в банк.
Позиция финуправляющего
Юлия Черникова и конкурсный кредитор Александр Кищик заняли консолидированную позицию, сославшись на законодательный запрет открывать несколько счетов на имя должника-гражданина, что собственно и предопределило неразмещение поступивших в конкурсную массу средств на вклад.
Что решил суд
Арбитражный суд Тюменской области признал бездействие ФУ, связанное с невнесением денег на вклад, незаконным. Как неоднократно высказывался Конституционный суд, статус арбитражного управляющего подразумевает осуществление преимущественно публичных функций, в связи с чем присущие данному участнику процесса права фактически становятся его обязанностью, коль скоро он призван действовать в интересах должника, кредиторов и общества.
ФУ обязан принимать меры по выявлению имущества гражданина и обеспечению сохранности этого имущества, формированию конкурсной массы. Данную обязанность управляющий исполняет вне зависимости от того, обращались к нему кредиторы с какими-либо предложениями либо нет. Это означает, что меры, направленные на пополнение (недопущение уменьшения) конкурсной массы, планирует и реализует, прежде всего, сам арбитражный управляющий как профессионал, которому доверено текущее руководство процедурой банкротства.
Таким образом, ФУ обязан принимать прежде всего разумные и экономически обоснованные решения в интересах должника и его кредиторов. Так, в ситуации, когда требуется принятие решения, которое должник без введения в отношении него специальной процедуры и утверждения антикризисного управляющего неизбежно бы реализовал самостоятельно, управляющий, обладающий широкими познаниями в области действующего законодательства, имеющий реальное намерение увеличить конкурсную массу при одновременном обеспечении достойного уровня жизни гражданина-банкрота, должен осуществить мероприятия (как минимум сделать реальные шаги к их реализации), обеспечивающие реализацию таких мер, подчеркнул суд.
АУ не вправе рассчитывать на то, что должный анализ сложившейся ситуации, план действий по ее изменению за управляющего выполнят, разработают кредиторы, в том числе залоговые (что не исключает возможность взаимодействия управляющего с данными кредиторами, например, путем проведения консультаций). Равным образом бездействие управляющего не может быть оправдано пассивным поведением кредиторов.
Суд подчеркнул, что принимая решение о нераспределении средств конкурсной массы среди конкурсных кредиторов, Юлия Черникова очевидно была осведомлена о неизбежном и следующим за таким поступком наращивании размера мораторных процентов, в связи с чем на ней лежала обязанность предусмотреть и разработать исчерпывающие компенсационные механизмы, нивелирующие негативные последствия, по сути, верного решения.
Суд согласился с должником, что одним из вариантов такого поведения должно было стать принятие мер, направленных на внесение денег должника в кредитную организацию в качестве банковского вклада.
При этом, вопреки утверждению ФУ и поддерживающего его кредитора, закон о банкротстве не содержит императивного запрета на вовлечение средств должника в гражданский оборот.
Открытие же одного счета должника направлено исключительно на упорядочение финансово-денежной дисциплины такого субъекта, консолидации всех денежных потоков «в одном месте» и, как следствие, обеспечение прозрачности деятельности антикризисного менеджера.
Эти цели в любом случае могли быть достигнуты получением Юлии Черниковой предварительного согласия на необходимые действия со стороны гражданско-правового сообщества кредиторов либо санкции суда, чего сделано не было.
С даты признания гражданина банкротом все права в отношении имущества, составляющего конкурсную массу, в том числе на распоряжение им, осуществляются только ФУ от имени гражданина. При этом договор банковского вклада, в котором вкладчиком является гражданин, признается публичным договором, что предопределяет несостоятельность доводов оппонентов подателя жалобы о том, что кредитные организации в любом случае отказали бы финуправляющему в открытии необходимого вклада.
Приобщенная должником палитра всевозможных ставок (каждая из которых превышает 1,8% — ставка к ныне используемому расчетному счету) позволила бы ФУ подобрать необходимую с учетом динамики реабилитационной процедуры, предстоящего рассмотрения обособленных споров и прочих имеющих значение обстоятельств, подытожил суд.
Итог
АС Тюменской области признал незаконным бездействие финуправляющего, выразившееся в непринятии мер по внесению денег должника в кредитную организацию в качестве банковского вклада.
Почему это важно
Гендиректор ассоциации СРО «Эгида» Екатерина Пушнова считает, что решение АС Тюменской области носит двусмысленный и половинчатый характер.
При системном истолковании норм ст. 20.3., 213.9 закона о банкротстве следует, что финансовый управляющий обязан действовать добросовестно и разумно в интересах лиц, участвующих в деле о банкротстве (кредиторов, должника), общества в целом. Вместе с тем категории «добросовестность» и «разумность» во многом являются оценочными, не получившими должной легальной конкретизации. В общем виде при разрешении вопроса о соответствии поведения арбитражного управляющего данным принципам суд должен исследовать обстоятельства того, какую модель действий избрал бы «обычный» арбитражный управляющий в аналогичных условиях. Процедура реализации имущества гражданина во-многом является аналогом процедуры конкурсного производства, которая преследует цель соразмерного удовлетворения требований кредиторов (ст. 2 закона о банкротстве). Таким образом, за управляющим закреплена комплексная обязанность по выявлению имущества, его реализации и последующему распределению полученных денежных средств между кредиторами в порядке очередности. Однако суд расширительно истолковал указанные нормы (что недопустимо по отношению к императивно сформулированным нормам), возложив на финансового управляющего обязанность по приращению конкурсной массы путем внесения денежных средств во вклад в кредитную организацию.
По словам Екатерины Пушновой, ФУ обязан выявлять имущество должника и предпринимать меры по его сохранности, а не предпринимать действия по его приращению (то есть фактически «зарабатывать» денежные средства для должника).
«Суд, налагая на финансового управляющего не свойственную ему обязанность, не учел также то, что внесение денежных средств в кредитную организацию повлечет затягивание процедуры банкротства, поскольку договор банковского вклада (процент по которому возможно покрыл бы мораторные проценты) заключается на длительный срок (как правило, от 1 года). С интересом будем следить за судьбой данного дела: неужели суды будут вменять арбитражным управляющим «зарабатывать деньги» на конкурсной массе должника, раз «нет запрета на вовлечение денежных средств должника в гражданский оборот»?», – подытожила она.
