Алексей Касаткин

Подтверждение кассационной инстанцией законности приговора в отношении Б. И., вынесенного в 2014 году, которым лицо осуждено за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 318 и ст. 197 УК РФ, является фактом редким, а потому уникальным. Не стану утверждать, что в части ст. 197 УК РФ данный приговор с 2014 года в России является единственным. Из открытых источников усматривается информация об осуждении по данной статье еще двух лиц в 2017 году. Тем не менее при условии практической неприменимости данной квалификации, ее «мертвости» сам приговор, вступивший в силу, является возможной отправной точкой для взятия правоохранителями данного состава преступления на вооружение с целью шаблонного повышения статистических показателей своей деятельности. При условии отсутствия какой-либо особой сложности в доказывании по уголовным делам данной категории (данный вывод следует из содержания кассационного решения), ст. 197 УК РФ до настоящего времени не пользовалась успехом у следствия по ряду причин. Несмотря на отнесение к категории тяжких преступлений (максимальное наказание до шести лет лишения свободы), вероятность заключения обвиняемого на стадии предварительного следствия под стражу крайне мала, что лишает следствие возможности эффективного манипулирования показаниями обвиняемого. Преступление не посягает на жизнь и здоровье граждан, не относится к категории коррупционных. То есть хотя и несет общественную опасность, но по сравнению с иными составами она не является критической. 

Нам хорошо известны случаи, когда во время процедуры банкротства возбуждается уголовное дело, в рамках которого арестовываются активы обвиняемого, параллельно являющегося должником в деле о банкротстве. Разумно предположить, что подобные действия могут совершаться правоохранителями как по незнанию, так и намеренно, с целью введения обеспечительных мер в отношении того или иного имущества и ограничения прав собственника. Нередко именно такие действия являются признаками рейдерского захвата активов банкрота или как минимум оказания на него психологического давления.

Инструментарий обжалования незаконных решений является многообразным, и укладывать его в одну статью неразумно, так как каждый уголовный кейс с банкротным элементом является уникальным и требует такого же подхода.

Активные действия по восстановлению нарушенных прав, высокий уровень правовой экспертизы и понимание того, как преподнести ее суду, приводят к высоким результатам и отменам незаконных решений об аресте имущества. Гораздо экономнее и эффективнее обжаловать незаконные действия сразу, чем позже оплачивать расходы на затяжную «войну».

Будучи незнакомым с материалами данного уголовного дела, я не имею возможности давать конкретную оценку каким-либо его обстоятельствам. Тем не менее в судебной практике имеется немало случаев, когда к уголовной ответственности привлекают не только топ-менеджмент, но и бенефициаров банковского учреждения. Потерпевшим обычно признается АСВ, что абсолютно верно и основано на законе. В схожих уголовных делах, с которыми сталкивался лично я, после привлечения прокуратуры в качестве заинтересованного лица возможно инициирование прокурором новых доследственных проверок и уголовных дел по обстоятельствам, связанным с упомянутым выше делом, но не получившим оценки в ходе его расследования.

Внесенные в законодательство поправки фактически «развязывают руки» мошенникам, которые теперь смогут выставлять в интернете объявления о продаже объектов недвижимости, которые им не принадлежат. Кроме того, мошенникам удастся реализовывать недвижимость и по старым, ранее заказанным выпискам из ЕГРН. Так как покупатель не сможет самостоятельно проверить законность отчуждения недвижимости, у злоумышленников автоматически повышаются шансы на успех. Ограничение доступа к данным, содержащимся в системе ЕГРН, может сказаться и на динамике коррупционных преступлений. Так, нельзя исключать незаконные махинации с участием сотрудников государственных органов, направленные на хищение земельных участков, отследить которые теперь будет гораздо сложнее.

Важно понимать, куда мы идем и с какой целью. Безусловно, для посещения суда и иных присутственных мест более уместен деловой стиль одежды. Для мужчин это строгий костюм, галстук и хорошо начищенные туфли. При этом ты не должен выглядеть как новогодняя елка. Более уместны, по моему мнению, сдержанные цвета. В то же время в дорогом брендовом костюме посещать доверителей, содержащихся в следственном изоляторе, на мой взгляд, не совсем уместно. Человеку, испытывающему трудности, явно не до блеска и лоска. В подобных ситуациях и во время повседневной работы в бюро, не подразумевающей переговоры с доверителями, отдаю предпочтение стилю Smart Casual.