Анастасия Ефимова

Кассация сделала важный вывод: нельзя лишать должника исполнительского иммунитета в отношении единственного жилья даже в случае признания сделки по его отчуждению недействительной. Такая позиция суда соответствует сложившейся практике, которая защищает конституционное право граждан на жилище при условии, что отсутствует злоупотребление этим правом. И хотя ранее КС РФ разрешил обращать взыскание на "роскошное" жилье должников (Постановление от 26.04.2021 № 15-П), а ВС РФ впоследствии конкретизировал условия предоставления замещающего жилья (Определение от 26.07.2021 № 303-ЭС20-18761), запретить исключение такой недвижимости из конкурсной массы совсем не просто. Для этого необходимо исследовать целый ряд обстоятельств, включая факт проживания вместе с должником других членов семьи, риски ухудшения качества их жизни, наличие реальной возможности проживания в другом жилом помещении и т. д.

Хотя кассация и признала заслуживающим внимание при повторном рассмотрении дела факт возврата полученных кредитором денежных средств, но все же отметила, что длительное неприятие мер по возврату средств уже само по себе не может не вызывать сомнения в целесообразности отношений между независимыми юрлицами. Исходя из обстоятельств дела, ранее сделки между кредитором и должником были признаны недействительными в силу того, что являлись операциями по перераспределению средств внутри единого бизнеса. Несмотря на то, что нижестоящие суды отказали в удовлетворении требований, так как полагали, что такие же операции заявлены ко включению в РТК, АС Московского округа указал, что обоснованность требований кредитора, как и, по сути, его степень аффилированности с должником, не была исследована надлежащим образом. Такой вывод кассации в целом соответствует сложившейся практике, направленной на более глубокое исследование отношений между двумя зависимыми лицами, в том числе в спорах по установлению требований в банкротстве.

Рассматриваемое постановление АС Московского округа можно назвать одним из примеров правильного применения специальных норм об оспаривании сделок. По сути дела, произошла типичная ситуация: гражданин продал квартиру за полгода до возбуждения дела о признании его банкротом, доказательства оплаты отсутствуют. Руководствуясь п. 1 ст. 61.2 закона о банкротстве, суды посчитали, что в данном случае условий для признания договора купли-продажи недействительным в связи с неравноценностью встречного исполнения более чем достаточно. Данный вывод был сделан на основе содержащихся в постановлении Пленума ВАС РФ № 63 разъяснений. Так, в п. 9 постановления указано, что если подозрительная сделка совершена в течение одного года до принятия заявления о признании должника банкротом, то установление иных обстоятельств, определенных в п. 2 ст. 61.2, не требуется. В остальной части указанное постановление АС Московского округа сложно назвать примечательным даже несмотря на то, что в деле рассматривались и другие, в т.ч. процессуальные вопросы — о фальсификации доказательств и о пропуске срока для подачи апелляционной жалобы.

Так, одним из главных доказательств причинения убытков стала экспертиза, проведенная в рамках другого дела о банкротстве, но со схожим субъектным и объектным составом. Несмотря на указания суда округа при первом рассмотрении дела, апелляция немотивированно отвергла эту экспертизу в качестве доказательства и сделала неверный вывод о том, что цена приобретенного в результате действий КДЛ имущества не превышает рыночную. При этом большая часть содержания постановления сводится к тому, что апелляционным судом не были исследованы и другие важные обстоятельства: влияние бывшего директора и члена совета на принятие решения о совершении должником убыточной сделки, получение последним необоснованной выгоды в виде дивидендов, что подтверждалось вступившим в силу судебным актом, и т.д. Перечисленные факты напрямую свидетельствовали о наличии оснований для взыскания убытков, что и было установлено первой инстанцией.

Арбитражный суд Северо-Западного округа прямо указал: нельзя привлечь директора к субсидиарной ответственности, руководствуясь исключительно формальными причинами. Конкурсный управляющий вправе ссылаться на действие презумпции вины руководителя в случае непередачи последним документов, но для этого необходимо доказать, что их отсутствие в действительности повлияло на проведение процедур банкротства. Более того, ВС РФ в п. 24 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» прямо закрепил возможность опровержения данной презумпции. Поэтому в рассматриваемом деле бывший директор просил учесть, что в своей должности он находился менее трех месяцев, а необходимые документы уже были ранее переданы временному управляющему (который также является конкурсным управляющим) учредителем компании. Это обстоятельство лишь подтверждает объективную невозможность исполнения директором своей обязанности по передаче документации и, соответственно, отсутствие оснований для привлечения его к субсидиарной ответственности.

Позицию АС Московского округа нельзя назвать принципиально новой, так как она полностью соответствует позиции ВС РФ, применяемой при разрешении подобных споров. В данном случае главным обстоятельством, которое надлежало установить судам, является наличие (или отсутствие) в период совершения сделок реальных обязательств должника перед кредиторами, требования которых впоследствии были включены в РТК и сопоставимы с размером оспариваемых сделок. Однако суды упустили из внимания этот момент, сославшись только на отсутствие встречного предоставления со стороны контрагента должника. В действительности же наличие таких кредиторов могло бы свидетельствовать о совершении должником противоправных действий, что подтверждается сформулированным ранее правовым подходом ВС РФ в определении № 305-ЭС20-12206 от 17.12.2020 года. Причем данная позиция ВС РФ многократно использовалась в практике арбитражных судов округов при разрешении аналогичных споров.