Мансур Ахматов

Согласно правовой позиции, ранее изложенной ВС РФ в определении от 16.04.2021 N 310-ЭС21-3679, в силу действующего законодательства презюмируется наличие документов у руководителя, на котором лежит бремя опровержения указанной презумпции, руководитель должен мотивировать отсутствие конкретного документа бухгалтерского, налогового, статистического, кадрового контроля, кассовой дисциплины. Это означает, что наличие документов бухгалтерского учета и (или) отчетности у руководителя предполагается и является обязательным требованием закона, именно руководитель должника обязан доказать отсутствие документации. Распределение бремени доказывания по спорам об истребовании документации и имущества должника должно осуществляться следующим образом: бывший директор должника должен доказать факт передачи документов и имущества конкурсному управляющему общества либо доказать, что таких документов в его распоряжении не имеется.

Касательно приговора суда, арбитражные суды не могли учитывать его до вступления в законную силу, хотя могли и должны были оценить доводы агентства о мнимости сделки, установить действительную волю стороны при заключении спорного договора. Более интересным выглядит вывод Верховного суда РФ в части необходимости установления мнимости и (или) притворности сделки. С одной стороны, при не вступившем в законную силу приговоре суда сделка вполне обладает признаками притворности и судам было необходимо сделать надлежащую оценку доказательствам о наличии акций банка у продавца. В этой связи не вполне понятным выглядит вывод Верховного суда РФ о возможности заключения договора купли-продажи акций, которые им будут приобретены в будущем. Акции банка – это ограниченный товар и приобретение их возможно только в случае, если имеется объективная возможность приобрести этот товар, то есть установление такого обстоятельства судом будет соответствовать норме ч. 2 ст. 455 ГК РФ, а стороны должны представить надлежащие доказательства.

Как неоднократно отмечалось ранее, ВС РФ продолжает указывать на неправомерное допущение судами нижестоящих инстанций формального подхода к рассмотрению споров. Избегание формального подхода должно не только привести к смягчению самого института применения ответственности контролирующих должника лиц, поскольку долгое время суды выносили судебные акты по формальным признакам, но и не допускать неправомерное привлечение к такого рода ответственности. Настоящим определением ВС РФ указал на необходимость оценки корпоративного конфликта, поскольку применение институтов банкротства для разрешения корпоративных конфликтов при определенных обстоятельствах может носить признаки злоупотребления правом. Настоящее определение не привнесет какие-либо кардинальных изменений в судебную практику, поскольку ВС РФ уже давно занимается настройкой практики применения норм права в части привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности и, судя по особенностям отмененных судебных актов судами кассационной инстанции или Верховным Судом, такая настройка не достигла желаемых и/или достаточных результатов.

Первый вывод касается неправильного применения стандарта «вне всякий разумных сомнений» к требованиям, где отсутствуют доказательства аффилированности, второй вывод относится к невозможности для управляющего доказать, кем фактически были выполнены работы, поскольку работы были сданы в рамках муниципальных контрактов. В части применения стандартов доказывания полагаю необходимым отметить следующее. Принцип «повышенного стандарта доказывания» сформулирован и применяется к делах о банкротстве с 2017 года (пункт 15 Обзора N 1 (2017) от 16.02.2017; пункт 20 Обзора N 5 (2017) от 27.12.2017, пункт 17 Обзора N 2 (2018) от 04.07.2018, пункт 13 Обзора от 20.12.2016г., определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации N 305-ЭС16-20992(3), N 305-ЭС16-10852, N 305-ЭС16-10308, N 305-ЭС16-2411, N 309-ЭС17-344, N 305-ЭС17-14948, N 308-ЭС18-2197)

Указанные действия Верховного суда направлены не только на правильное рассмотрение судами дел со схожими обстоятельствами, что является основной деятельностью суда, но и на уменьшение количества подаваемых заявлений в суд (как минимум, уменьшение количества заявлений об истребовании или предоставлении информации). Относительно комментируемого определения суд обратил внимание, что муниципальные и государственные органы обязаны предоставлять информацию арбитражному управляющему на основании закона о банкротстве в силу полномочий арбитражного управляющего и в соответствии с целями его деятельности. При этом судебный акты должны быть законными и исполнимыми. Именно поэтому Верховный суд отправил спорное дело на новое рассмотрение для установления факта истечения срока хранения требуемого документа и его фактического уничтожения, поскольку установление данных обстоятельств не относится к компетенции кассационной инстанции.

Формальный подход суда является недопустимым при рассмотрении любых дел и всем судам надлежит его избегать. Однако на практике споры, связанные с неисполнением руководителями обязанности по передаче документации или имущества общества, зачастую все еще основываются на применении такого подхода, что, в первую очередь, связано с самим составом гражданско-правовой ответственности, так как формально документы и/или имущество юридического лица должны находится в ведении руководителя. Что касается рассматриваемого спора, то Верховный суд РФ, вероятно, укажет нижестоящим судам на необходимость установления всей совокупности обстоятельств, необходимых для взыскания убытков, в том числе наличия вины причинителя вреда и причинно-следственной связи между действиями (бездействием) бывшего руководителя должника, а также наступившими последствиями, при том, что бывшим руководителем представлено разумное (на мой взгляд) обоснование того факта, что имущество должника в его распоряжении не находилось и передано быть им не могло, указаны причины, приведшие к такой ситуации, в частности, наличие корпоративного конфликта в обществе.