В рамках банкротства компании «Релком» конкурсный управляющий Мария Емельянова запросила в ГИБДД копию договора, на основании которого должник произвел отчуждение автомобиля. ГИБДД отказалась предоставлять запрошенный документ, сообщив лишь, что в октябре 2018 года был прекращен госучет автомобиля в связи с изменением собственника на основании заключенного тогда же договора купли-продажи. КУ потребовала в суде признать решение ГИБДД недействительным и обязать устранить допущенные нарушения. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отказался удовлетворять требование управляющего. После чего КУ пожаловалась в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и признал незаконным решение ГИБДД об отказе в предоставлении копий документов в отношении ООО «Релком». В части обязания ГИБДД предоставить арбитражному управляющему копию договора купли-продажи дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А40-11386/2023).
Фабула
Конкурсный управляющий ООО «Релком» Мария Емельянова в декабре 2022 года направила в ГИБДД ГУ МВД России по Москве запрос о предоставлении договора, на основании которого должник произвел отчуждение автомобиля.
ГИБДД отказалась предоставлять запрошенный документ, предоставив сведения о том, что согласно сведениям Федеральной информационной системы ГИБДД МВД России в октябре 2018 года был прекращен государственный учет транспортного средства в связи с изменением собственника на основании заключенного тогда же договора купли-продажи.
КУ потребовала в суде признать решение ГИБДД об отказе в предоставлении копий документов недействительным и обязать устранить допущенные нарушения.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отказался удовлетворять требование управляющего.
После чего КУ пожаловалась в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды исходили из того, что в материалы дела не представлен судебный акт, вынесенный в рамках дела о банкротстве общества «Релком», на основании которого суд бы определил истребовать у заинтересованного лица либо возложил на него обязанность по предоставлению договора, на основании которого должник произвел отчуждение автомобиля, а также не представлены доказательства наличия у заявителя согласий субъектов персональных данных о предоставлении запрашиваемой информации.
Что думает заявитель
Мария Емельянова ссылается на неправильное применение судами норм закона о банкротстве, в частности положений статьи 20.3, настаивая на ошибочности выводов судов об отсутствии у управляющего права запроса сведений, составляющих служебную, коммерческую и банковскую тайну, поскольку такое полномочие прямо предусмотрено приведенной нормой права. При этом пункт 3 статьи 20.3 закона о банкротстве обязывает управляющего сохранять конфиденциальность полученных сведений.
Предоставление законом управляющему указанного полномочия обусловлено необходимостью исполнения им обязанностей по подготовке финансового анализа, составления заключения о наличии/отсутствии признаков преднамеренного банкротства, оспаривания сделок должника, взыскания дебиторской задолженности и формирования конкурсной массы. При этом нормы закона о банкротстве говорят о необходимости предоставления документов именно по запросу управляющего, а не суда.
Что решил Верховный суд
Судья ВС счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Что в теории
ВС напомнил, что по смыслу положений закона о банкротстве АУ является независимым лицом, призванным обеспечить баланс различных интересов участвующих в деле о банкротстве лиц, то есть лицом, обладающим публичными функциями, для реализации которых управляющий наделен корреспондирующими друг другу полномочиями и обязанностями.
В круг основных обязанностей арбитражного управляющего в процедуре конкурсного производства входит принятие мер по обеспечению сохранности имущества должника, пополнение конкурсной массы и удовлетворение требований кредиторов.
АУ в целях исполнения возложенных на него обязанностей осуществляет поиск, выявление и возврат имущества должника, в том числе находящегося у третьих лиц, обращается с исками о признании недействительными подозрительных сделок и сделок с предпочтением, об истребовании или о передаче имущества организации, истребует задолженность третьих лиц перед должником и т.п.
Для достижения данных целей закон о банкротстве наделяет арбитражного управляющего правом запрашивать во внесудебном порядке необходимые сведения о должнике, о лицах, входящих в состав органов управления должника, о контролирующих лицах, о принадлежащем им имуществе, о контрагентах и об обязательствах должника у физлиц, юрлиц, госорганов, органов управления государственными внебюджетными фондами РФ и органов местного самоуправления, включая сведения, составляющие служебную, коммерческую и банковскую тайну.
Указанные лица обязаны предоставить запрошенные АУ сведения в течение 7 дней со дня получения запроса без взимания платы.
Статьей 66 закона о банкротстве прямо предусмотрено право временного управляющего получать любую информацию и документы, касающиеся деятельности должника.
Кроме того, по закону о банкротстве с даты открытия в отношении должника процедуры конкурсного производства полномочия руководителя осуществляет конкурсный управляющий, то есть обращаясь в компетентные органы с запросом конкурсный управляющий вправе запросить объем информации и документов в объеме не меньшем, чем сам должник.
Таким образом, из совокупности приведенных положений закона о банкротстве следует, что АУ предоставлено право на получение без предварительного обращения в арбитражный суд не только сведений в отношении принадлежащих (принадлежавших) должнику объектов движимого и недвижимого имущества, но и копий документов, на основании которых такое имущество выбыло из его собственности, подчеркнула Экономколлегия.
Аналогичная правовая позиция по данному вопросу изложена в определениях СКЭС Верховного суда от 26.12.2023 года № 308-ЭС23-15786 и от 12.01.2024 года № 305-ЭС23-15942.
Праву управляющего на получение сведений о должнике корреспондирует его обязанность в случае, если иное не установлено законом о банкротстве, сохранять конфиденциальность сведений, составляющих охраняемую законом тайну и ставших ему известными в связи с исполнением обязанностей АУ.
За разглашение сведений, составляющих личную, коммерческую, служебную, банковскую, иную охраняемую законом тайну, финансовый управляющий несет гражданско-правовую, административную, уголовную ответственность.
При этом, разрешая вопрос о раскрытии информации, субъект, осуществляющий ее хранение (в данном случае — госорган), по внешним признакам (prima facie) применительно к стандарту разумных подозрений проверяет, соотносится ли испрашиваемая арбитражным управляющим информация с целями и задачами его деятельности по формированию конкурсной массы и удовлетворению требований кредиторов, пояснила Экономколлегия.
Если имеются разумные основания полагать, что испрашиваемые сведения (документы) позволят достигнуть целей процедуры банкротства, то субъект, осуществляющий хранение информации, обязан удовлетворить запрос арбитражного управляющего.
Иное подлежит квалификации как незаконное воспрепятствование деятельности управляющего, что снижает эффективность процедур несостоятельности. Наличие сомнений относительно обоснованности запроса управляющего толкуется в пользу раскрытия информации, подчеркнул ВС.
По существу
В рассматриваемом случае конкурсный управляющий, получив сведения об отчуждении должником в предбанкротный период транспортного средства, направил в адрес ГИБДД ГУ МВД России по Москве запрос о предоставлении копии договора, на основании которого автомобиль снят с регистрационного учета за должником.
Поскольку конкурсным управляющим был запрошен договор исключительно по сделке должника с ранее принадлежавшим ему транспортным средством, необходимый управляющему для осуществления своих полномочий, в частности выявления сделок, подлежащих оспариванию, у управления не имелось оснований для отказа в предоставлении конкурсному управляющему запрошенного документа, указала Экономколлегия.
Принимая во внимание, что представители ГИБДД в судебном заседании заявили об уничтожении запрашиваемого документа в связи с истечением срока его хранения, вопрос о возможности обязания управления предоставить арбитражному управляющему Емельяновой копии договора подлежит дополнительному исследованию, для чего необходимы сбор и оценка доказательств, что не отнесено к компетенции суда кассационной инстанции, подытожил Верховный суд.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и признал незаконным решение ГИБДД об отказе в предоставлении копий документов в отношении ООО «Релком». В части обязания ГИБДД предоставить арбитражному управляющему копию договора купли-продажи от 10.10.2018 дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Коллегия в последние месяцы продолжает последовательно формировать практику, позволяющую арбитражным управляющим запрашивать информацию в государственных органах без предварительного обращения в суд. Как следует из данного акта, несмотря на ранее опубликованные позиции Верховного суда, нижестоящие инстанции продолжают настаивать на противоположной позиции. Позиция коллегии должна в очередной раз обратить внимание как судов, так и государственных органов на цели деятельности арбитражного управляющего и установленные законом полномочия для их реализации. Подобное развитие практики позволит повысить эффективность деятельности управляющих и разгрузить суд.
Елена Мякишева, адвокат юридической группы «Яковлев и Партнеры», отметила, что с учетом последних определений ВС РФ по вопросу о праве арбитражных управляющих истребовать необходимые для проведения процедур банкротства сведения и документы, создается понимание, что у ВС РФ (и в принципе, у самих арбитражных управляющих тоже) есть намерение внести в этот вопрос ясность и сформировать понятные для всех правила.
Управляющие могут идти по пути истребования необходимых сведений и документов в процедуре банкротства (после получения отрицательного ответа на внесудебный запрос), но в последних определениях ВС РФ, включая комментируемое определение, мы видим, что управляющие выбирают не этот путь, а обращаются с требованием о признании незаконным отказа в предоставлении сведений и документов. Истребование в процедуре банкротства — это разовая история, и ее использование будет приводить к тому, что управляющие будут вынуждены раз за разом обращаться в суд. А формирование определенного пула судебных актов, где отказ в предоставлении сведений и документов будет признан недействительным, может развернуть позицию государственных органов в этом вопросе.
В целом, подчеркнула Елена Мякишева, формируемый ВС РФ подход окажет положительное влияние на проведение процедур банкротства (если, конечно, государственные органы к нему прислушаются), так как позволит арбитражным управляющим более оперативно (не через суд) получать необходимые сведения и документы, и снизит нагрузку на суды по рассмотрению заявлений управляющих об их истребовании.
Концептуально определение не содержит каких-то новых подходов, однако подсвечивает проблему ограниченности арбитражных управляющих в информации в силу нередкого уклонения должников в добровольном предоставлении документов управляющему. В связи с чем определением в очередной раз подчеркнута необходимость оказания максимального содействия в их получении. Подход судов, согласившихся с позицией о том, что ГИБДД обязана была предоставить запрашиваемые сведения только при наличии судебного акта об их истребовании, очевидно этой цели не соответствует. Тем более, что положения ст. 20.3 закона о банкротстве предоставляют управляющим довольно обширный перечень полномочий по получению сведений и документов от третьих лиц. Учитывая нагрузку на арбитражные суды, остается надеяться, что определение Верховного суда снизит количество отказов государственных органов и иных субъектов, располагающих сведениями (документами) о должнике, в их предоставлении во внесудебном порядке.
Лидия Брезгулевская, адвокат коллегии адвокатов «Петербургский Правовой Альянс», положительно оценивает комментируемое определение ВС.
Фактически Верховный суд РФ подтвердил закрепленную в ст. 20.3 закона о банкротстве обязанность государственных органов предоставлять арбитражному управляющему сведения и документы в отношении должника и его контрагентов, если запрошенная информация соотносится с целями процедуры банкротства (конкурсного производства). Вместе с тем, нельзя считать избранный конкурсным управляющим Емельяновой способ защиты права (обжалование действий госоргана) эффективным. Согласно карточке административного дела, оно рассматривалось чуть менее одного года, к этому сроку также следует добавить предстоящий период нового рассмотрения дела в суде первой инстанции и вступления решения суда в силу.
Лидия Брезгулевская отметила, что с точки зрения целей конкурсного производства более эффективным способом защиты права видится истребование документов у государственного органа в рамках дела о банкротстве.
«Это позволит не выйти арбитражному управляющему за годичный срок оспаривания сделки в случае выявления ее оспоримости и дополнительно истребовать последующие договоры отчуждения имущества покупателем в случае оспаривания цепочки сделок», — указала она.
По словам младшего юриста Nasonov Pirogov Ксении Доможировой, правоприменительная практика по вопросу предоставления госорганами сведений арбитражному управляющему в последнее время претерпела значительные изменения.
В рамках ранее вынесенных судебных актов (напр., см. определение СКЭС ВС РФ от 26.12.2023 года № 308-ЭС23-15786) ВС РФ выработал новый стандарт рассмотрения госорганами запросов арбитражных управляющих, существенно упрощающий процесс получения ими сведений об имущественных правах и обязательствах должника. В рассматриваемом определении ВС РФ не вносит каких-либо новелл в правоприменительную практику, а лишь планомерно приводит спор, рассмотренный нижестоящими судами до момента формирования указанного стандарта, в соответствие с вновь установленным подходом. Позиция, поддержанная ВС РФ в данном определении, будет способствовать существенному снижению нагрузки на суды, а также благоприятно скажется на эффективности деятельности арбитражных управляющих по формированию конкурсной массы, позволит ускорить процесс получения необходимых сведений.
Вместе с тем, отметила Ксения Доможирова, избранный ВС РФ подход хоть и значительно снижает стандарт проверки госорганами обоснованности запроса арбитражного управляющего, однако не отменяет обязанность последнего пояснить, каким образом данная информация может способствовать достижению целей процедуры банкротства.
«В противном случае госорган будет вправе отказать в предоставлении информации, на законность такого отказа, в том числе, ранее указывал ВС РФ в определении СКЭС ВС РФ от 12.01.2024 года № 305-ЭС23-15942. Установленный ВС РФ в рамках данных правоотношений баланс прав и обязанностей арбитражных управляющих и госорганов позволит защитить охраняемую законом информацию от неправомерного безосновательного раскрытия без ущерба эффективности процедуры банкротства», — пояснила она.
Мансур Ахматов, управляющий партнер IM Legal, отметил, что Верховный суд в очередной раз обратил внимание, что конкурсный управляющий является лицом, которое в силу закона имеет право получать необходимую информацию для достижения задач своей деятельности — поиск и взыскание (либо истребование) имущества должника для пополнения конкурсной массы с целью наиболее полного удовлетворения требования кредиторов должника.
Указанные действия Верховного суда направлены не только на правильное рассмотрение судами дел со схожими обстоятельствами, что является основной деятельностью суда, но и на уменьшение количества подаваемых заявлений в суд (как минимум, уменьшение количества заявлений об истребовании или предоставлении информации). Относительно комментируемого определения суд обратил внимание, что муниципальные и государственные органы обязаны предоставлять информацию арбитражному управляющему на основании закона о банкротстве в силу полномочий арбитражного управляющего и в соответствии с целями его деятельности. При этом судебный акты должны быть законными и исполнимыми. Именно поэтому Верховный суд отправил спорное дело на новое рассмотрение для установления факта истечения срока хранения требуемого документа и его фактического уничтожения, поскольку установление данных обстоятельств не относится к компетенции кассационной инстанции.
Также Мансур Ахматов отметил, что предоставление сведений управляющему (в том числе копий договоров купли-продажи имущества должника) не противоречит законам № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и № 152-ФЗ «О персональных данных», поскольку вместе с правами на получение информации арбитражный управляющий имеет ряд обязанностей, в том числе на сохранение конфиденциальности сведений, ставших известными в ходе деятельности управляющего, и нарушение указанных обязанностей может повлечь не только гражданско-правовую, но и административную или уголовную ответственность.
Кирилл Харитонов, арбитражный управляющий, член СРО «Ассоциация арбитражных управляющих» «Паритет», отметил, что комментируемое определение ВС в обобщенном виде отражает складывающуюся судебную практику применения законодательства о банкротстве в части реализации арбитражным управляющим полномочий по получению информации об имуществе должника.
Полномочие арбитражного управляющего на получение информации об имуществе должника является обеспечением исполнения им возложенных законом обязанностей по формированию конкурсной массы, принятию мер, направленных на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц (пункт 2 статьи 129 закона о банкротстве). Наличие и полнота документации о хозяйственной деятельности должника имеет существенное значение для эффективного ведения процедур его банкротства. Арбитражный управляющий должен принять реальные меры к розыску и истребованию документации, проведению на ее основе инвентаризации, обеспечению сохранности обнаруженного имущества, предъявлению на основании полученных документов требований об оспаривании сделок и взысканию задолженности. Эффективное выполнение указанных обязанностей невозможно без признания наличия на стороне лица, у которого находится информация, обязанности ее предоставить по мотивированному запросу арбитражного управляющего.
По словам Кирилла Харитонова, рассматриваемое определение в принципе обобщает выработанные Верховным судом РФ подходы к реализации арбитражным управляющим права на получение информации и документов об имуществе должника:
арбитражный управляющий напрямую, не прибегая к судебному запросу об истребовании, вправе получить информацию не только о имеющемся на дату запроса имуществе должника, но и обо всех действиях, на основании которых произошли изменения в имущественной сфере должника, независимо от того, может ли эта информация также содержать сведения о каких-либо иных лицах;
адресат запроса должен исходить из предположения, что информация запрошена для достижения целей деятельности арбитражного управляющего, и последний имеет полномочия на ее получение. Наличие сомнений относительно обоснованности запроса управляющего толкуется в пользу раскрытия информации;
наличие в запрошенных документах персональных данных третьих лиц не может служить основанием для отказа в предоставлении таких документов, поскольку предполагается, что арбитражный управляющий будет соблюдать режим сохранности таких сведений, а их раскрытие арбитражному управляющему осуществляется в соответствии с предусмотренными законом целями.
Анна Прохорова, главный юрист юридической компании NERRA, отметила, что данное определение ВС РФ является очередным решительным акцентом для субъектов, уполномоченных на сохранение конфиденциальности охраняемой законом тайны, в частности – государственных органов.
К сожалению, до сих пор не ослабевает тенденция к отказу последних в предоставлении информации. Государственные органы руководствуются тем, что арбитражный управляющий не входит в перечень лиц, которым можно раскрыть охраняемую информацию. Данные действия приводят к тому, что арбитражные управляющие вынуждены прибегать к истребованию документации в деле о банкротстве. Однако возможность арбитражного управляющего воспользоваться данным процессуальным инструментом не должна подменять обязанности государственных органов и умолять незаконность самого отказа государственного органа в предоставлении необходимой информации. ВС РФ был вынужден повторить позицию о стандарте разумных подозрений в раскрытии, о толковании сомнений в обоснованности в пользу арбитражного управляющего и т.д.
По словам Анны Прохоровой, интересно, что только высшая судебная инстанция обратила внимание на нелогичность действий государственного органа, который отказывает в предоставлении копии договора должника — лицу, исполняющему полномочия руководителя должника.
«Соответственно, как главный итог данного судебного акта: демонстрация противоправности таких решений, которыми фактически преграждается возможность оперативного выявления имущества должника и эффективного ведения процедуры в целом», — пояснила она.
Верховный суд в данном деле восстанавливает права арбитражных управляющих на получение информации, необходимой и достаточной для ведения процедуры банкротства. Получение максимально обширной информации о должнике, его имуществе и сделках направлено на качественное ведение дела, а также на защиту интересов кредиторов. К сожалению арбитражным управляющим до сих пор сложно собирать все данные из-за таких отказов, что и увеличивает нагрузку на суды (и без того большую), и продолжительность дела, и процессуальные сроки. В целом данный судебный акт направлен на приведение к единству судебной практики, в том числе по ранее рассмотренным аналогичным спорам, что безусловно положительно скажется на банкротных делах.
