Михаил Задоров

Главный довод, способный развернуть дело в противоположном направлении, – это утверждение заказчика о несоответствии условий гарантии (точнее, одного из условий) нормативно-правовым актам в сфере закупок для государственных нужд – суд будет вынужден дать ему оценку, что в дальнейшем может повлиять на практику оформления независимых гарантий для обеспечения государственных контрактов. Ведь если Верховный Суд признает условие гарантии о ее прекращении ввиду невозможности исполнения основного обязательства принципалом по основаниям, за которые принципал не отвечает, недействующим, то и включать аналогичное условие в текст независимых гарантий в дальнейшем не будет необходимости. Существует, однако, и иной сценарий, по которому может произойти пересмотр судебных актов Верховным Судом. Даже признав условие о прекращении гарантии не противоречащим законодательству о закупках, Суд, тем не менее, может дисквалифицировать соответствующий пункт гарантии ввиду того, что его содержание нарушает заложенное в Гражданском кодексе правило о невозможности ставить обязательство гаранта в зависимость от основного обязательства, и прийти к выводу в окончательном определении о том, что банк осуществил отказ в выплате по результатам оценки взаимоотношений сторон контракта, правомерности их поведения, что противоречит принципу независимости гарантии.

Тем более странным представляется вывод судов, учитывая, что упомянутое постановление не носит преюдициального характера, содержащиеся в нем свидетельские показания не исследовались уголовным судом и не получили соответствующей судебной оценки, в том числе, на предмет достоверности информации, сообщенной свидетелями следователю, а равно мотивов, которыми руководствовались свидетели при даче показаний. При этом из текста судебного акта не следует, что соответствующие лица (свидетели) опрашивались арбитражным судом в рамках обособленного спора о привлечении субсидиарной ответственности, в частности, что они каким-то образом подтверждали свои показания о контроле над должником со стороны М.В. Юревича, что может указывать на отступление от принципа непосредственного исследования доказательств судом.

Наконец, последним вопросом, который предстоит решить Экономической коллегии и который связан уже с требованиями по встречному иску, будет вопрос, с какого момента поставщик узнал или должен был узнать о том, что поступивший со стороны покупателя аванс (переплата) является неосновательным обогащением, другими словами, с какого момента поставщик обязан был ее вернуть. Суды нижестоящих инстанций посчитали, что это произошло в момент получения поставщиком требования от покупателя о возврате неотработанного аванса, однако, вполне вероятно, Верховный Суд укажет на необходимость соотносить переплату не со сроком действия договора в целом (как это сделали нижестоящие суды), а с периодом поставки товара, указанным в конкретной спецификации. Поскольку определенный спецификацией срок поставки товара истек, а аванс под этот конкретный товар не был отработан в полном объеме, именно с этого момента у поставщика возникло неосновательное обогащение и, как следствие, начался срок для начисления процентов за пользование неотработанным авансом.

В основе спора, который будет рассмотрен Верховным судом 28.11.2024, лежит конфликт между должником-гражданином и финансовым управляющим, связанный с определением механизма расчетов с кредитором. Обращаясь с жалобами на бездействие своего финансового управляющего, должник Ева Чаплыгина исходила из того, что план реструктуризации задолженности может быть исполнен двумя способами: 1) путем открытия специального счета должника, с которого будет производиться погашение задолженности, либо 2) путем получения письменного согласия финансового управляющего на распоряжение денежными средствами должника, находящимися на счете, который был открыт еще до банкротства. По мнению Чаплыгиной, ни то, ни другое финансовый управляющий Алина Тебиева за 11 месяцев не сделала, несмотря на неоднократные обращения должника.

Отныне таким кредиторам, требующим привлечь вне рамок дела о банкротстве (в тех случаях, когда заявление о банкротстве исключенного из ЕГРЮЛ общества ранее никем не предъявлялось и не рассматривалось судом) контролирующее общество - должника лицо к субсидиарной ответственности, достаточно представить вступивший в законную силу судебный акт, подтверждающий возникновение задолженности контролируемого общества перед кредитором, а также доказательства исключения должника из государственного реестра. После этого суд обязан будет оценить добросовестность самого кредитора и его возможности по получению доступа к сведениям и документам о хозяйственной деятельности должника и, установив невозможность получения кредитором указанной информации, возложить обязанность доказать отсутствие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности на привлекаемое лицо.