Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд оставил в силе определение о привлечении бывшего губернатора Челябинской области Михаила Юревича к субсидиарной ответственности на сумму более 2 млрд рублей по долгам строительной компании «Гринфлайт» (дело № А76-10623/2016). Суд отклонил апелляционные жалобы как самого Юревича, так и конкурсного управляющего «Гринфлайта».
Апелляционная инстанция согласилась с выводами суда первой инстанции о доказанности вины Юревича в доведении «Гринфлайта» до банкротства. Суд установил, что, начиная с августа 2013 г., «Гринфлайт», контролируемый Юревичем, последовательно совершал убыточные и высокорискованные сделки, которые к концу 2014 г. – началу 2015 г. привели к кризису ликвидности и невозможности обслуживать текущие обязательства по строительству домов.
В числе таких сделок суд назвал выплату в августе 2013 г. 250 млн рублей двум участникам «Гринфлайта» в счет распределения прибыли, заключение соглашений о расторжении договоров с банком «СМП» под условие уплаты штрафа в 364 млн рублей, перечисление 320 млн рублей пожертвований в АНО «ОХК Динамо».
Также Юревичу вменили в вину кредитование дочерних компаний «Гринфлайта» на сотни миллионов рублей, в частности, выдачу займов ООО «Гринфлайт» (Москва) на 564 млн рублей, финансирование ООО «Европа-Урал» на сумму не менее 370 млн рублей.
Суд указал, что общий размер прямых убытков «Гринфлайта» от этих сделок составил более 2 млрд рублей, что превышает сумму непогашенных требований кредиторов. Выбытие столь значительных средств, хотя и не единовременное, стало необходимым условием для возникновения кризисной ситуации, из-за которой «Гринфлайт» потерял возможность продолжать строительство и своевременно исполнять обязательства перед дольщиками.
Ключевым доказательством влияния Юревича на принятие этих решений суд признал показания бывших руководителей «Гринфлайта», данные ими в ходе расследования уголовного дела. Они указали, что Юревич, будучи губернатором, фактически контролировал деятельность компании через своего доверенного человека, владевшего 40% долей.
Апелляционный суд отклонил доводы Юревича о пропуске срока исковой давности и отсутствии с его стороны прямых указаний на совершение конкретных сделок. Суд указал, что постановление о прекращении уголовного дела, из которого следовало его влияние на «Гринфлайт», конкурсный управляющий получил только в октябре 2022 г., поэтому срок давности не истек.
Выводы первой инстанции об убыточности финансирования дочерних компаний «Гринфлайта» и связи этих действий с его банкротством апелляция также сочла верными. Суд указал, что приведенные Юревичем отчеты о целевом характере займов не опровергают того факта, что в итоге выведенные средства не вернулись в оборот «Гринфлайта», лишив его возможности продолжать стройку.
Ссылки защиты на неблагоприятную ситуацию на рынке жилья апелляционный суд счел несостоятельными. По мнению суда, стагнация рынка хотя и повлияла на «Гринфлайт» негативно, но сама по себе могла не привести к банкротству, если бы не вывод ликвидных активов в результате действий, вменяемых Юревичу.
В итоге апелляционная инстанция полностью согласилась с выводами суда первой инстанции о доказанности оснований для привлечения Михаила Юревича к субсидиарной ответственности на сумму более 2 млрд рублей по обязательствам «Гринфлайта» за доведение компании до банкротства через невыгодные сделки.
Почему это важно
Юлия Литовцева, партнер Юридической компании «Пепеляев Групп», отметила, что позиция судов вызывает сомнения по ряду вопросов, связанных с установлением статуса контролирующего лица.
Применимая в споре ст. 10 Закона о банкротстве в прежней редакции предусматривает такой обязательный признак контролирующего лица, как возможность влияния на должника в период за два года до возбуждения дела о банкротстве. Но ранее ВС РФ допустил исключение. Лицо может быть привлечено к субсидиарной ответственности, даже если влияние завершилось раньше, только в случае, когда кредитор не мог инициировать дело о банкротстве под влиянием обстоятельств, зависящих от самого контролирующего лица. Однако апелляция пропустила в цитате «неподходящую» часть позиции ВС РФ и не обосновала отход от содержания ст. 10 Закона. Это создает риск отказа кассации в признании за ответчиком статуса контролирующего лица.
Достаточно сомнительным, по ее словам, выглядит и утверждение суда о том, что влияние ответчика на должника никак не связано с его статусом губернатора, а являлось «фактическим». При этом, в чем и в силу чего, помимо такого статуса, ответчик мог влиять через участника должника на последнего, суд не указал.
По словам Артема Бондаренко, ведущего юриста Юридической компании «Генезис», суд установил, что Юревич, используя свои властные полномочия, определял ключевые решения компании, включая убыточные сделки, такие как выплата дивидендов, расторжение договоров с банком и пожертвования, что привело к банкротству.
Доводы Юревича о непричастности были отклонены, так как свидетельские показания и материалы уголовного дела подтвердили его контроль над должником. Суд также отметил, что конкурсный управляющий своевременно подал заявление, а срок исковой давности не истек, поскольку о полном объеме нарушений стало известно только после получения постановления о прекращении уголовного дела в 2022 г. Решение выглядит обоснованным, так как суд тщательно проанализировал причинно-следственную связь между действиями Юревича и банкротством компании, а также учел интересы кредиторов.
Постановление апелляционной инстанции заслуживает внимание по нескольким причинам, считает Антон Криволапов, арбитражный управляющий.
Первой причиной, по его словам, является структурирование самого постановления. Судом описан каждый довод заявителя жалоб, а также отдельно каждый эпизод, который вменяют контролирующему должника лицу. Совсем недавно такое же прекрасно сформированное постановление было опубликовано Девятым арбитражным апелляционным судом по делу № А40-114174/16 от 24 апреля 2025 г. Данное постановление проще воспринимается, указал он.
Вторая причина – правильное разграничение ответственности контролирующих должна лиц и применении редакции статьей Закона о банкротстве в отношении каждого эпизода.
В комментируемом постановлении, отметил Антон Криволапов, перед судами стоял вопрос о правильном применении срока исковой давности по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности к каждому контролирующему должника лицу. Судами был принят во внимание подход, изложенный в п. 2 информационного письма ВАС РФ от 27 апреля 2010 г. № 137, согласно которому к правоотношениям между должником и контролирующими лицами подлежит применению та редакция Закона о банкротстве, которая действовала на момент возникновения обстоятельств, являющихся основанием для их привлечения к такой ответственности.
Суд также указал, что формальная возможность лица определять действия должника ранее, чем за два года до возбуждения дела о банкротстве, само по себе не является основанием для освобождения такого лица от ответственности за вред, причиненный в результате наступления банкротства должника по его вине, подчеркнул Антон Криволапов.
Кроме того, достаточно нетипичен вывод суда, что если для временного управляющего является очевидной невозможность удовлетворения всех требований кредиторов, срок исковой давности начинает течь с даты составления финансового анализа, так как в новых редакциях Закона о банкротстве у временного управляющего есть возможность обратиться с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Однако всем очевидно, что данное постановление будет обжаловаться в вышестоящих судах. Интересно будет понаблюдать за развитием событий и формированием положительной практики.
По мнению Михаила Задорова, адвоката, партнера Адвокатского бюро «Бартолиус», спор примечателен тем, что тех ответчиков, которые отвечают «корпоративным» критериям контролирующих должника лиц, суд счел необходимым освободить от ответственности в связи с истечением срока исковой давности, тогда как М.В. Юревич, формально с должником не аффилированный, к субсидиарной ответственности был привлечен.
Особенностью дела также является не сам факт признания М.В. Юревича контролирующим лицом вследствие фактической аффилированности, а доказательства, положенные в основу вывода суда о таком контроле, вернее, одно единственное (как следует из текста судебных актов) доказательство – постановление следователя о прекращении уголовного дела, указал Михаил Задоров.
Верховный Суд, по его словам, неоднократно подчеркивал, что ввиду экстраординарности института субсидиарной ответственности выводы о наличии оснований для привлечения к ней лица (а равно и о контроле лица над должником) должны подтверждаться согласующимися между собой косвенными доказательствами (то есть предполагается, что должен быть ряд непротиворечащих друг другу доказательств, в своей совокупности подтверждающих контроль). Между тем, вывод судов о том, что М.В. Юревич являлся контролирующим должника лицом, основан исключительно на свидетельских показаниях, отраженных в постановлении следователя, какие-либо иные доказательства фактического контроля над должником в судебных актах не упоминаются.
Тем более странным представляется вывод судов, учитывая, что упомянутое постановление не носит преюдициального характера, содержащиеся в нем свидетельские показания не исследовались уголовным судом и не получили соответствующей судебной оценки, в том числе, на предмет достоверности информации, сообщенной свидетелями следователю, а равно мотивов, которыми руководствовались свидетели при даче показаний. При этом из текста судебного акта не следует, что соответствующие лица (свидетели) опрашивались арбитражным судом в рамках обособленного спора о привлечении субсидиарной ответственности, в частности, что они каким-то образом подтверждали свои показания о контроле над должником со стороны М.В. Юревича, что может указывать на отступление от принципа непосредственного исследования доказательств судом.
Поскольку рассматриваемое дело находится на стадии апелляционного пересмотра, есть вероятность, что изложенная позиция будет скорректирована судами вышестоящих инстанций, поэтому говорить о какой-либо тенденции, намеченной Восемнадцатым арбитражным апелляционным судом, пока преждевременно, заключил он.
