Ольга Власова

Кроме того, ВС РФ еще раз напомнил, что участие в акционерном обществе влечет не только возникновение прав, но и определенных обязанностей у акционера, в том числе, например, обязанность участвовать в принятии корпоративных решений, а с исключением акционера из ЕГРЮЛ как недействующего юридического лица становится невозможным не только реализация им корпоративных прав, но и выполнение корпоративных обязанностей. Если такой акционер до исключения из ЕГРЮЛ владел достаточно большим пакетом акций, то после его исключения из реестра деятельность акционерного общества может быть практически парализована. Безусловно, устранение пробела в законе – это очень позитивный момент в деятельности ВС РФ, и в данном случае вполне обоснованный.

Конечно, не видя всех материалов дела, сложно говорить что-то категорично, но исходя из текстов судебных актов, действительно создается впечатление, что в рамках одного и того же дела о банкротстве одного должника по двум идентичным сделкам, совершенным в один и тот же период времени должником формально с двумя разными, но одинаково аффилированными юридическими лицами, дана разная правовая оценка разными судьями, что безусловно вызывает некоторое недоумение и никак не способствует единообразию применения и толкования судами норм права. И это повторюсь, в рамках одного не очень большого банкротного дела, что же говорить о применении одних и тех же норм права в разных несвязанных между собой делах при сходных обстоятельствах. Хотя на практике в последнее время случаются и совсем абсурдные ситуации, когда один и тот же судья по совершенно идентичным делам небольшой сложности в течение небольшого периода времени принимает абсолютно противоположные решения.

В процессе правоприменения выяснилось, что стандартные процедуры, предусмотренные для признания недействительными сделок в общих случаях, не всегда подходят для банкротства и не дают возможности в полной мере защитить интересы кредиторов несмотря на специальные нормы. В данном деле на поверхности лежит вопрос о том, кто должен / может быть получателем исполнительного листа по данному спору и уже ответ на этот вопрос вызывает массу проблем. С точки зрения общего процессуального закона только взыскатель, то есть в данном случае действительно конкурсный управляющий таковым формально не является и лист получить не может. С другой стороны, нельзя не согласиться и с мнением суда округа о том, что исполнение данного решения суда возможно и без получения исполнительного листа, так как согласно п. 52 Постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ № 10/22, применение последствий недействительности сделки в виде возврата недвижимого имущества другой стороне по сделке является основанием для внесения соответствующей записи в ЕГРПН и для этого достаточно представить в органы Росреестра соответствующий судебный акт для внесения соответствующих записей в реестр прав.

Действительно, 214-ФЗ в статье 4 определяет участника долевого строительства как любое лицо, как физическое, так и юридическое, заключившее договор участия в долевом строительстве с застройщиком и оплатившего обусловленную этим договором цену за соответствующий объект долевого строительства. А вот уже 217-ФЗ в п. 1 ст. 201.1 делит всех участников строительства на просто участников строительства и участников долевого строительства, выделяя в качестве участников долевого строительства только граждан, являющихся участниками строительства и имеющий требование к застройщику на основании договора участия в долевом строительстве, заключенного в соответствии с законодательством об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости, по которому застройщиком осуществлены обязательные отчисления (взносы) в компенсационный фонд. Другими словами, с точки зрения 217-ФЗ не любой участник, заключивший договор долевого строительства с застройщиком, автоматически становится участником долевого строительства, на которого распространяются соответствующие нормы закона о банкротстве и нормы 128-ФЗ.

Надо отметить, что в принципе ситуация, сложившаяся в правоприменительной практике по делам о банкротстве в части признания сделок недействительными и особенно по специальным основаниям, предусмотренным ФЗ О банкротстве, достаточно сложная и порой защита интересов кредиторов, поставленная законодателем в приоритет, нарушает права добросовестных участников гражданского оборота, заключивших сделки с компанией, не подозревая о том, что через год эта компания обанкротится. Поэтому в данном случае необходимо найти баланс между защитой прав кредиторов банкрота и защитой прав добросовестных участников сделок с банкротом в предбанкротный период.

Между тем, в определении АС Новосибирской области от 22.11.2018 г., которым в рамках рассматриваемого дела о банкротстве был признан недействительным договор дарения квартиры, заключенный супругой должника со своей матерью, четко указано, что суд не только признал сделку недействительной, но и применил последствия недействительности сделки, а именно вернул квартиру в конкурсную массу, формируемую в деле о банкротстве Роберта Баяндурова, путем восстановления права собственности Юлии Щекодько на указанную квартиру. Следовательно, суд округа действительно в оспариваемом судебном акте лишил супругу должника права собственности на долю в квартире в качестве «наказания» за злоупотребление правом при заключения договора дарения квартиры, но такое «наказание» или основание для лишения гражданина права собственности действующим гражданским законодательством не предусмотрено.