Владимир Белявцев

Представляется, что судебной практикой не предоставлен четкий ответ на вопрос о возможности отклонения возражений о пропуске срока объективной давности в связи с какими-либо обстоятельствами, в частности, если ответчик имел возможность влиять на истечение срока. Осуществление ответчиком функций единоличного исполнительного органа должника не является таким фактом, при котором предъявление требований к директору фактически невозможно, а возражения о пропуске объективной давности могли бы являться злоупотреблением правом.

После вынесения Конституционным Судом РФ постановления № 23-П, регулирующего реализацию преимущественного права на долю в недвижимости, возникла неопределенность в части порядка реализации участниками преимущественного права на долю в ООО, которая продлилась до рассмотрения Верховным Судом жалобы по «делу Ермакова». В период такой неопределенности финансовым управляющим был заключен договор с иным участником, воспользовавшимся преимущественным правом на долю. Необходимо также учитывать наличие у должника имущественного интереса в оспаривании торгов с учетом того, что результат торгов не оспаривался ни их победителем, ни иным участником общества. Также обращает на себя внимание то, что, несмотря на прекращение производства по делу о банкротстве, отменив судебные акты, кассационная инстанция направила спор на новое рассмотрение вопреки п. 19 постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35.

При исполнении требования исполнительного листа банк не вправе устанавливать ограничения распоряжения денежными средствами, препятствующие обращению взыскания, и извлекать выгоду от нахождения денежных средств на счете клиента. Доверие к банковской системе основано, в том числе, на гарантированности своевременного исполнения денежных требований и на повышенных требованиях к профессионализму в деятельности кредитных организаций. Передача Верховным Судом в короткий срок сразу нескольких дел для рассмотрения по данной теме может дать развитие практики применения п. 8.1 ст. 70 ФЗ «Об исполнительном производстве».

Между тем суду необходимо также учитывать, чем были опровергнуты имеющиеся в деле доказательства в ходе уголовного судопроизводства. Поведение, послужившее основанием для взыскания убытков, не всегда отвечает признакам состава преступления. Привлечение одного из соответчиков к уголовной ответственности не исключает вину иных лиц в причинении вреда организации. Члены органов управления сами организуют учет принятых решений таким образом, чтобы затруднить доказывание их причастности к совершению конкретных сделок. Одним из распространенных способов является подписание протокола голосования только председателем коллегиального органа управления. Поэтому все чаще ответчикам вменяется в вину не одобрение конкретной сделки, причинившей ущерб организации, а неосуществление зависящих от них мер по предотвращению вреда или заведомо ненадлежащая организация системы работы организации.

Выявление их имущества представляет объективную сложность и занимает значительный период времени, поскольку незаконно полученные доходы направляются, в том числе, на сокрытие активов от возможных притязаний. Сохранить имущественное положение ответчиков помогает низкий стандарт доказывания для принятия обеспечительных мер. Достаточно представить основания для разумных подозрений в затруднительности исполнения судебного акта. Ответчики, в свою очередь, зачастую в праве рассчитывать на существенное снижение размера ответственности, однако вынуждены длительное время претерпевать арест в полном размере предъявленных к ним требований. Суды исключают из арестованного имущества денежные средства в размере прожиточного минимума, а также иных необходимых затрат, в частности, на погашение ипотеки.

Необходимо учитывать совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, связь поведения контролирующих должника лиц, значимость совершаемых сделок и возможность их совершения без участия привлекаемых к ответственности лиц. В связи с тем, что контролирующие лица сами организовали подобную модель управления, при которой определение степени их участия во вредоносных сделках должника затруднено, на них может быть возложено бремя раскрыть порядок назначения руководителей, принятия решений и обстоятельства совершения сделок. Одного лишь отрицания основания предъявленных требований будет недостаточно для бенефициаров, необходимо обосновать свою версию событий. Более того, назначение номинальных или заведомо некомпетентных руководителей может свидетельствовать о недобросовестности при организации системы управления.

Оспаривание внутригрупповых сделок характеризуется информационной асимметрией независимых кредиторов и конкурсного управляющего по отношению к членам группы. Заявители, как правило, не обладают сопоставимой с непосредственными участниками отношений процессуальной возможностью в предоставлении доказательств и раскрытии обстоятельств совершения сделок. В условиях указанного неравенства для возложения на ответчика бремени доказывания кредиторам достаточно предоставить основания для разумных сомнений относительно позиции иной стороны. Предоставление ответчиками обычного, внешне безупречного набора доказательств реальности сделок и движения капитала может оказаться недостаточным. При этом в силу доверительных отношений организации зачастую не осуществляют должное юридическое оформление обязательств.