Супруги Андрей и Марианна Панычевы развелись еще в 1998 году. По соглашению о разделе имущества в собственности бывшей жены остались две квартиры в Москве. В 2018 году Андрея Панычева признали банкротом и его финансовый управляющий Татьяна Жадукова включили в опись имущества должника две находящиеся в собственности его бывшей супруги квартиры. Марианна Панычева попыталась исключить квартиры из реестра банкрота. Однако суды разошлись в позициях и, в частности, суд округа признал позицию финуправляющего банкрота обоснованной. Тем не менее, спор дошел до Верховного суда, который рассмотел этот кейс 26 сентября (дело А40-155682/2017). О том, как это было, в нашем материале.
Предыстория
В июле 2018 года суд признал Андрея Панычева банкротом и ввел процедуру реализации его имущества. В третье очередь реестра, в частности, включено требование ООО «Компания Нефтемаркет» из договора займа, который компания предоставила Панычеву в 2016 году.
Триггер: финуправляющий Панычева включил в опись имущества должника две находящиеся в собственности его бывшей супруги квартиры. По мнению финансового управляющего, эти квартиры являются общим имуществом бывших супругов.
Примечательно: Андрей Панычев заключил брак со своей супругой Марианной в 1988 году, а в 1998 году она развелись. В ноябре 2001 года Вернадский отдел ЗАГСа выдал свидетельство о расторжении брака.
Больше того: в том же 1998 году Панычевы заключили соглашение о разделе имущества супругов. По нему Марианна Панычева получила в единоличную собственность две спорные квартиры в Москве (приобретены в 1993 и 1996 годах), а Андрей Панычев – участок площадью 1,2 тыс. кв. м в Одинцовском районе Подмосковья. Также по соглашению в счет превышения стоимости доли бывшая супруга обязалась выплатить должнику 2,1 млн рублей.
Одна из квартир попала под программу сноса. Поэтому в 2009 году взамен снесенной Марианна Панычева получила в собственность в порядке компенсации другую квартиру.
Вопросы к разделу имущества: финансовый управляющий Андрея Панычева, ссылаясь на неравный раздел имущества между супругами и полагая, что статус квартир как общего имущества супругов не изменился, включил спорные квартиры в состав конкурсной массы должника.
Нюанс: в суд не был представлен оригинал соглашения о разделе имущества.
Суды разошлись во мнении: Марианна Панычева потребовала в суде исключить из конкурсной массы должника принадлежащие ей квартиры. Суд первой инстанции ей отказал. Апелляция, напротив, поддержала. А суд округа оставил в силе определение суда первой инстанции. После чего женщина подала кассационную жалобу в Верховный суд, который решил ее рассмотреть 26 сентября 2022 года.
Что решили нижестоящие суды
Первая инстанция: Арбитражный суд Москвы исходил из того, что единственной целью заключения соглашения о разделе имущества являлось сокрытие недвижимого имущества от обращения взыскания со стороны кредиторов. Статус спорного имущества как общего имущества супругов для кредиторов должника не изменился, поэтому имущество подлежит реализации в процедуре банкротства должника.
Апелляция: 9 арбитражный апелляционный суд занял иную позицию. По его мнению, спорные квартиры не являются общей собственностью бывших супругов и не находятся в режиме совместной собственности. При этом суд учел позицию бывших супругов о том, что спорным имуществом владеет Марианна Панычева, а должник не имеет отношения к спорному имуществу и не несет расходы по его содержанию уже более 23 лет.
Фактическое оставление квартир во владении, пользовании и распоряжении бывшей супруги должника (независимо от наличия/отсутствия оригинала соглашения о разделе имущества от 14 ноября 1998 года) безусловно свидетельствует о состоявшемся разделе имущества бывших супругов.
Наконец, оставление имущества в конкурсной массе должника приведет к разделу совместно нажитого имущества, срок исковой давности по которому пропущен, как и пропущен срок исковой давности для истребования имущества у бывшей супруги должника.
Андрей Панычев заключил договор займа с ООО «Компания Нефтемаркет» 9 февраля 2016 года, то есть через 17 лет после расторжения брака и раздела супругами имущества. Это значит, что у должника не было зарегистрированных прав на спорные квартиры, а кредитор не мог рассчитывать на удовлетворение своих требований за счет этого имущества.
Кассация: суд округа согласился с выводами суда первой инстанции о том, что:
– соглашение о разделе имущества не может являться надлежащим доказательством по настоящему спору ввиду непредставления его оригинала и невозможности проведения экспертизы давности составления соглашения,
– статус спорного имущества как общего имущества супругов для кредиторов должника не изменился и оно подлежит реализации в процедуре банкротства должника.
Что думает заявитель
Марианна Панычева указывает, что соглашение о разделе имущества никем не оспорено, а ее экс-супруг с момента расторжения брака каких-либо требований в отношении спорного имущества не заявлял. Оставление квартир во владении, пользовании и распоряжении бывшей супруги должника свидетельствует о состоявшемся разделе имуществ.
На спорное имущество не распространяется режим совместной собственности бывших супругов и оно является индивидуальной собственностью Марианны Панычевой. Тем более, что одна из квартир приобретена бывшей супругой должника спустя 10 лет после расторжения брака и раздела имущества супругов. Срок исковой давности для требования о разделе имущества, являющегося общей совместной собственностью супругов, истек.
При заключении соглашения о разделе имущества в 1998 году его стороны не могли знать о будущих кредиторах. А кредитор, заключая с Андреем Панычевым договор займа в 2016 году, не мог рассчитывать на получение удовлетворения своих требований за счет имущества, не имеющегося у должника.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Е.Н. Зарубина сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию РФ, которая рассмотрела этот кейс 26 сентября 2022 года. Забегая вперед, в итоге Судебная коллегия по экономическим спорам ВС отменила постановление АС Московского округа и оставила в силе постановление 9 ААС. Мотивировка будет готова позже.
Вначале коллегия судей предложила выступить двум представителям Марианны Панычевой.
Первый представитель Панычевой отметил, что:
срок исковой давности истек (и 3 года истекло, и пресекательный срок истек)
когда у мужа уже другая семья и другие дети, спустя 23 года финансовый управляющий истребует у бывшей жены должника квартиры. Уже даже сроки давности по преступлению истекают, а финуправляющий истребует имущество у добросовестной бывшей жены должника;
нарушены общие принципы гражданского законодательства;
кредитор не мог рассчитывать на удовлетворение своих требований, потому что займ был взят должников через 16 лет после расторжения брака и раздела имущества;
имущество было в собственности именно бывшей жены во всех реестрах. То есть кредитор никак не мог знать о том, может это имущество находиться в совместной собственности или нет. Просто финансовый управляющий нашла документы и обратилась в суд;
эти квартиры не используются в коммерческих целях. В одной квартире живет Марианна Панычева с дочерью, а во второй ее родственники;
должник также неоднократно заявлял, что 23 года он к этим квартирам отношения не имеет. Все эти годы Панчева оплачивала коммунальные услуги;
через 23 года поднимать вопрос о том, есть ли оригинал соглашения о разделе имущества, просто глупо, потому что бумага за 23 года может не сохраниться.
– По сути ситуация складывается таким образом, что наша доверительница Панычева, будучи давно в разводе, разделив имущество, должна отвечать, нести ответственность за своего бывшего супруга спустя 22 года. Вот в этом и состоит проблематика исчисления срока исковой давности именно в рамках дела о банкротстве. И о понимании того, как долго предыдущий супруг ответственен за деяния своего бывшего супруга. Хочется, чтобы все-таки восторжествовал здравый смысл: 3-ех летний срок прошел, 10-ти летний срок прошел. И естественно поставить точку в понимании того, сколько же лет мы будем ответственны за деяния бывшего супруга, – отметила второй представитель Марианны Панычевой.
Она продолжила.
Даже если бы не было соглашения о разделе имущества, у нас сам должник Панычев неоднократно заявлял в письменном виде о том, что он не претендовал никогда на имущество своей бывшей супруги. Все сроки давности, которые можно было бы указать, прошли. Даже если бы не было соглашения, в любом случае мы считаем, что абсолютно несправедливо брать имущество бывшей супруги и включать в конкурсную массу, – подчеркнула представитель Панычевой.
Затем выступила финансовый управляющий Татьяна Жадукова.
– Представители Панычевой неоднократно заявляли о том, что соглашения о разделе имущества могло бы и не быть, но оно было и оно было представлено в качестве безусловного и единственного доказательства в рамках данных споров. Я настаиваю в сложившихся обстоятельствах на том, что должником не утрачен интерес к данному имуществу. Об этом свидетельствуют очень многие факты. Факт того, что соглашение о разделе было представлено лишь в третьем судебном заседании. Если оно в наличии было сразу с 98-го года, то конечно было бы разумно предоставить сразу документ в заседание, – отметила финуправляющий.
– А заявление о фальсификации было? – спросил судья.
– Было, неоднократно…
После чего финупраляющий продолжила.
– Остался открытым вопрос: зачем оригинал соглашения был передан должнику. Именно поэтому не был представлен оригинал для проведения экспертизы на фальсификацию. В ходе дела о банкротстве я все время сталкиваюсь лишь с противодействием, как со стороны должника, так и со стороны заинтересованных лиц. Имущество скрывается, не регистрировалось даже в ЕГРН. О расторжении брака я узнала только в ходе судебных разбирательств. Никто со мной не сотрудничает. Я неоднократно заявляла ходатайства об истребовании документов, до настоящего времени ни одно из ходатайств не исполнено, – подчеркнула финуправляющий Панычева.
– Ну а что вы так переживаете? Если так плохо себя ведет должник, значит он в итоге и может лишиться самого главного бонуса – не будет освобожден от долгов (по итогам процедуры банкротства – прим. ред.). Не хочет он с вами сотрудничать, значит не хочет. Сторона выступала, сказала, что там новая семья, если вы знали, или вы не знали? – заметил судья.
– Не знала, я узнала только в ходе этого судебного разбирательства. Судебное дело о банкротстве идет с 17-го года, в тот момент не существовало единой системы ЗАГС и я не могла затребовать информацию и получить эти сведения, – отметила финуправляющий.
– Ваша позиция понятна, что еще? – спросил судья.
– В настоящее время осуществляется выбытие основного актива, этим нарушаются права самого должника и кредиторов. Я считаю постановление суда Московского округа законным и обоснованным, и прошу его оставить в силе, – подытожила финансовый управляющий.
Следом выступила представитель кредитора (ООО «Компания Нефтемаркет»).
– Мы поддерживаем позицию финансового управляющего о том, что в данном случае должник ведет себя недобросовестно. Поскольку длительное время, во-первых, уклонялся от исполнения обязательств и в настоящий момент долг 18 млн присутствует. Будет ли возвращен - очень сомнительно, поскольку имущество у Панычева полностью отсутствует. Одно имущество оформлено на одну жену, другое имущество – на другую жену. Там все это как-то странно происходит, – отметила она.
Также представитель кредитора отметила, что, заключая договор с Панычевым, кредитор в первую очередь рассчитывал на добросовестность заемщика.
– Совокупность обстоятельств говорит о том, что имущество не выбыло из совместно нажитого имущества. Поскольку интерес у должника сохраняется к этому имуществу. До этого он (Панычев – прим. ред.) никак себя не проявлял и тут, когда финансовый управляющий включил спорное имущество в конкурсную массу, он подготовил письмо о том, что не имеет отношения к имуществу. Очень даже странно. Полагаю, что имеющееся в материалах дела соглашение о разделе имущества – очень спорный документ, является ненадлежащим доказательством, поскольку представитель так и не представил оригинал, а тот оригинал, который был, почему-то каким-то чудесным образом оказался у Панычева, – отметила представитель кредитора.
– А вы бы не могли бы пояснить все-таки, пока мы далеко не ушли от вашего тезиса о том, на что могли рассчитывать кредиторы? Вы сказали, что на добросовестность. Это понятно, но вы то ссылаетесь на то, что кредиторы, давая такой займ, они были, судя по вашим доводам, осведомлены как об имущественном положении, так и о том, что эти квартиры были, это-то вот на каком основании все? Вот просто те судебные акты, которые приняты, там все время присутствует фраза, что для кредиторов должника статус имущества никак не изменился, но это чем все-таки вызвано? На чем это основано? Кредитор, прежде чем давать такой займ, он наводит справки об имуществе, поясните вот эту сторону, – попросил судья.
– Поскольку Панычев занимался бизнесом, соответственно очевидно, что все имущество, которое имеют супруги, это имущество приобретено Панычевым. Соответственно, все имущество, которое приобретено Панычевой, мы не знаем, кто она, на чем она заработала, но Панычев всю жизнь занимался бизнесом, – отметила представитель кредитора.
– Какое хорошее положение, – прервал судья. – Мы говорим, что не знаем, но рассчитываем, что она тоже. Вот что стоит за позицией судов о том, что те, кто давали в долг, вступали в отношения с должником, они рассчитывали на то, что его добросовестность будет обеспечена, в том числе, вот этим общим имуществом. О том, что это имущество общее, кредитор-то откуда это узнал?
– Безусловно, со слов заемщика, – пояснила представитель кредитора.
– А, то есть заемщик, когда заключал договор займа, сказал, что у меня вот не только квартира, где я живу, но еще на Ленинском проспекте, а еще на 50-ти летия Октября? - спросил судья.
– На том, что это человек не бедный и у него есть имущество, а потом это имущество все оказалось у жен, – отметила представитель кредитора.
– Нет, секундочку, мы можем предполагать все, что угодно. Тот, кто берет деньги, он заведомо их не хочет возвращать, это ваше право, так полагать. Но все-таки есть наверное разный подход. Одно дело, мы говорим, ну этот человек не бедный, я по глазам вижу и вижу вон там лейбл на костюме очень хороший, значит он вернет долг. Либо я провожу какую-то исследовательскую работу, вот это-то все было сделано? На каком основании тот, кто выдавал займ, мог рассчитывать на эти квартиры? Вот про это же мы сейчас с вами говорим, а не про то, что он добросовестный или нет. Это повлияет на его статус после завершения процедуры банкротства. Значит ему эти долги не спишут, только и всего. Нам интересна ваша позиция, на чем это основано? – задал вопрос судья.
– В основном как раз на критерии добросестности, – ответила представитель кредитора.
– Понятно, – подытожил судья.
В итоге Экономколлегия ВС отменила постановление Арбитражного суда Московского округа и оставила в силе постановление 9 ААС. Мотивировка будет готова позже.
