Продолжает свое развитие в России сага с участием латвийского PNB-banka, признанного несостоятельным в Латвии. Дела с его участием примечательны наработкой правовых позиций по проблемам трансграничной несостоятельности в России. Летом Верховный Суд РФ в деле № А40-151084/2023 согласился с судами нижестоящих инстанций в отказе в удовлетворении заявления о контрэкзекватуре (заявлении об отказе в признании иностранного судебного решения на территории Российской Федерации) решения суда Видземского предместья города Риги, которым иностранный банк PNB-banka (далее также — Банк) объявлен неплатежеспособным и которым утвержден администратор неплатежеспособности в качестве распорядителя имущества Банка и в качестве лица, имеющего права действовать от имени Банка без доверенности. Это не первая попытка контрэкзекватуры — вопрос рассматривался российскими судами в деле № А56-122623/2022, а также поднимался в иных делах с участием Банка. Суды пришли к выводу о том, что иностранное судебное решение не затрагивает прав заявителя, не противоречит публичному порядку, но противоречит ранее вынесенным российским судебным актам, кроме того, пропущен срок для подачи заявления о контрэкзекватуре. Позиция судов, видится, соответствует идеям частичного процессуального признания, т. е. признания судебного решения в части факта открытия производства и назначения администратора, без распространения последствий иностранного банкротства на территорию Российской Федерации. И также определением от 17.06.2024 по делу № А40-18325/24 Арбитражный суд города Москвы отказал в удовлетворении заявления администратора неплатежеспособности PNB-banka о взыскании убытков с ряда российских лиц в связи с их недобросовестными, по мнению иностранного администратора, действиями по выдаче займов подконтрольной руководству Банка компании (Определение АСГМ от 17.06.2024 по делу № А40-18325/24).
Эти дела примечательны, среди прочего, позицией о признании полномочий иностранного администратора неплатежеспособности в качестве единоличного исполнительного органа, действующего на основании иностранного судебного решения о признании Банка несостоятельным и назначении администратора, с учетом того, что соответствующие данные внесены в регистр предприятий Латвийской Республики. Так, в деле о контрэкзекватуре суд отметил, что полномочия администратора неплатежеспособности, в том числе на подачу исковых заявлений об обращении взыскания на заложенное имущество, определяются в порядке ст. 1202 ГК РФ по личному закону Банка на основании выписки из Регистра предприятий Латвийской Республики (Определение АСГМ от 14.12.2023 по делу № А40-151084/23, оставлено в силе судами вышестоящих инстанций). В деле об убытках, рассмотренном судом первой инстанции, суд полагался на то, что администратор неплатежеспособности назначен судебным решением и, согласно латвийскому законодательству, является единоличным исполнительным органом.
В свете февральской позиции ВС РФ по делу Вествок (Определение ВС РФ по делу № А40-248405/2022 от 08.02.2024), продолжает доцент, заместитель руководителя департамента правового регулирования бизнеса Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Елена Мохова, следует обратить внимание на то, что в отношении банкротства иностранных лиц в России введена конструкция основного и вторичного (локального) производств по делу о банкротстве, где основное производство открывается по центру основных интересов должника. Примечательно, что международные стандарты сегодня также ориентированы на признание иностранного банкротного производства в качестве основного, если последнее было открыто именно в стране центра основных интересов должника, а не где-то еще. Центр основных интересов должника при этом не всегда будет совпадать со страной инкорпорации компании (личного закона компании, определяемого в России на основании ст. 1202 ГК РФ). В перспективе, уже не применительно к рассматриваемым делам, интересным будет вопрос, сможет ли повлиять позиция по делу Вествок на признание иностранных банкротств в России и будут ли российские суды при оценке полномочий иностранного администратора руководствоваться на только ст. 1202 ГК РФ и нормой о личном законе иностранного должника, но и характеристикой производства — было ли таковое открыто в центре основных интересов должника или нет.
Любовь Механошина обратилась в июле 2023 года в Арбитражный суд Пермского края с заявлением о признании недействительными состоявшихся в мае 2023 года торгов по продаже квартиры, в которой ей принадлежит 2/5 доли, а также об исключении этой квартиры из конкурсной массы ее бывшего супруга Дениса Корнюшина.
Механошина подчеркнула, что является созаемщиком по кредиту в Сбербанке, который она исправно платит, и просрочек нет. Также она сослалась на то, что спорная квартира является единственным жильем для нее и ее несовершеннолетней дочери.
Арбитражный суд Пермского края в декабре 2023 года отказал в удовлетворении требований Любови Механошиной. Но в апреле 2024 года Семнадцатый арбитражный апелляционный суд (17-й ААС) отменил определение первой инстанции, признав торги и договор купли-продажи недействительными. Победитель торгов Ксения Абасова была обязана вернуть квартиру в конкурсную массу Дениса Корнюшина. При этом ей были возвращены уплаченные 1,6 млн рублей. Сбербанк пожаловался в окружной суд. Больше информации по кейсу читайте на портале PROбанкротство.
Интерес к данному спору об оспаривании торгов обусловлен прежде всего позицией суда кассационной инстанции о внешнем проявлении реализации стороной по делу своих процессуальных прав. Судьи АС УО отметили возможность оценки поведения заявителя апелляционной жалобы (Механошиной Л. В.) не только в качестве ее выраженного отказа от рассмотрения жалобы, но и в виде пассивного процессуального поведения либо юридической неграмотности. В этой связи кассационный суд указал на необходимость проявления в отношении заявителя-гражданина мер по патерналистской защите в виде необходимости установления судом мотивов ее волеизъявления на отказ от рассмотрения апелляционной жалобы. Такой подход возможен в гражданском процессе, но для процесса арбитражного, где предполагается участие профессиональных сторон, обладающих необходимыми юридическими познаниями, данный подход неприменим. Но, полагаю, не стоит рассчитывать, что во всех арбитражных делах с участием граждан суды будут настолько сильно проявлять опеку в отношении них. Данное дело скорее является исключением: здесь затрагивался вопрос о праве на жилище и интерес несовершеннолетних детей истца.
В рамках дела о банкротстве «Финпромбанка» по заявлению конкурсного управляющего суд привлек к субсидиарной ответственности экс-директора ООО «Таможенная карта» Андрея Баринова. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, указал, что совершение цепочки сделок было обусловлено экономическим интересом Баринова в ущерб интересов «Финпромбанка», поскольку, списав с баланса задолженность трех заемщиков в размере 2,3 млрд рублей, банк взамен получил долю в обществе «Таможенная карта» стоимостью 142 млн рублей. Баринов пожаловался в Верховный суд, указав, среди прочего, что убыток в размере 192 млн рублей, на который сослались суды, очевидно не мог стать причиной банкротства «Финпромбанка» с учетом масштабов его деятельности. Подробное описание кейса можно найти на портале PROбанкротство.
Спор представляет особый интерес по причине того, что в нем к субсидиарной ответственности было привлечено лицо, признанное контролирующим выгодоприобретателем по сделке. Такие дела редко встречаются в судебной практике, а также имеют особый предмет доказывания. Однако нижестоящие суды подошли к рассмотрению дела несколько формально, не стали оценивать мотивы участия Баринова А. А. в заключении оспариваемых сделок с учетом всех обстоятельств дела.
В частности, продолжает партнер, руководитель практики «Банкротство» коллегии адвокатов Delcredere Сергей Савосько, безусловно, заслуживает внимания довод Баринова А. А. о том, что целью всех сделок с его участием являлась необходимость исполнить обязательства перед бюджетной системой РФ в ситуации, когда у ПАО АКБ «Фипромбанк» была отозвана лицензия, но остались денежные средства платежной системы ООО «Таможенная карта» в размере 3,35 млрд рублей на счетах. При таких обстоятельствах был найден внешний инвестор, благодаря которому указанные обязательства перед бюджетом были исполнены. Привлечение такого инвестора было реализовано через сложную схему, отдельные элементы которой могут выглядеть как убыточные для должника и выгодные для Баринова А. А. Тем не менее в результате реализации всей схемы Баринов А. А. не получил никакой выгоды, поэтому не может являться выгодоприобретателем для целей привлечения его к субсидиарной ответственности.
Признанная банкротом Лилия Даминова попросила суд исключить из конкурсной массы автомобиль марки «Лифан» 2011 года выпуска. Она указала, что является инвалидом II группы (ДЦП) и машина нужна ей для обеспечения поездок в медицинское учреждение, находящееся в 52 км от места проживания, для регулярного прохождения курса реабилитации. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил заявление должника. Даминова пожаловалась в Верховный суд. Больше информации по данному кейсу опубликовано на портале PROбанкротство.
В данном деле, считает управляющий партнер Shapovalova Group Екатерина Шаповалова, суды трех инстанций слишком формально отнеслись к необходимости достижения цели процедуры банкротства, проигнорировав при этом законные интересы должника, а также фактические обстоятельства дела. Суды пришли к выводу, что транспортное средство является единственным активом должника и на этом основании исключению из конкурсной массы не подлежит. Однако в данном случае речь идет не просто об автомобиле, принадлежащем должнику, а о средстве поддержания определенного уровня жизни должника, необходимого по медицинским показаниям, а также уровня жизни семьи должника в целом (в частности, ее несовершеннолетних детей).
Формальный подход к данной ситуации не может не нарушать прав должника. Кроме того, ст. 446 ГК РФ не устанавливает каких-либо специальных критериев к транспортным средствам и другому необходимому гражданину-должнику в связи с его инвалидностью имуществу. Хочется верить, что суды при рассмотрении подобных дел будут относиться с наибольшим вниманием к правам должника, в особенности когда речь идет о социально незащищенной категории граждан.
ООО «Бизнес Фуд Сфера» (БФС) погасило долги ООО «Белая Птица-Белгород» на сумму 438,6 млн рублей перед третьими лицами по просьбе должника. В рамках банкротства «Белая Птица-Белгород» БФС потребовало возместить эти затраты в режиме текущих платежей, ссылаясь на переход к нему прав кредиторов по погашенным обязательствам. Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления. Но апелляционный суд, с которым согласился суд округа, отменил решение первой инстанции и удовлетворил заявление. Основной кредитор должника — ООО «Ставропольский Бройлер» — оспорил правомерность требований БФС, утверждая, что имело место злоупотребление правом. «Ставропольский Бройлер» указал, что БФС само имело крупную задолженность перед «Белой Птицей-Белгород» и должно было погасить свой долг, а не требовать новых выплат. Вся информация по данному кейсу опубликована на портале PROбанкротство.
Переданное в СКЭС дело, считает адвокат КА Кутузовская, эксперт PROбанкротство Дарья Трубина, поднимает сразу несколько важных практических аспектов:
о допустимости как таковой истребования в режиме текущих платежей задолженности перед аффилированным к должнику кредитором;
о возможности зачета встречных требований, когда текущие обязательства зачитываются к дебиторской задолженности кредитора перед должником;
о признаках, которые могут свидетельствовать о наличии в отношениях сторон скрытого договора о покрытии;
о характере истребуемых текущих платежей: по мнению подателя жалобы, производя за должника платежи третьим лицам, кредитор фактически исполнял собственные обязательства, а не обязательства должника.
Именно последний пункт, по моему мнению, носит в рассматриваемом споре ключевой характер: представляется разумным, что если производственные мощности должника были переданы в аренду кредитору, то обязанность по содержанию арендуемого имущества, в том числе по внесению эксплуатационных платежей, не может быть возложена на должника. В противном случае возникает несправедливая с экономической точки зрения ситуация, когда на арендодателе лежит бремя оплаты затрат арендатора, при том что прибыль от хозяйственной деятельности получает именно арендатор, то есть на стороне арендодателя формируется своеобразный «центр убытков». Тот факт, что в рассматриваемом случае арендатор имел перед арендодателем встречные обязательства, усиливает сложившийся дисбаланс.
Полагаю, продолжает Дарья Трубина, что Верховный суд может принять одно из двух решений: либо об оставлении в силе определения суда первой инстанции, либо об отмене всех принятых по делу судебных актов и направлении спора на новое рассмотрение. В любом случае с учетом многогранности исследуемых в деле аспектов позиция Верховного суда будет представлять значительный интерес для участников оборота и повлияет на дальнейшее формирование судебной практики.
