Андрей Бежан

И зачастую, действительно, удивляет отношение суда к собранному массиву доказательств, подтверждающих недействительность сделки. Основанием для истребования дела, как мы полагаем, явилось как раз несогласие ВС РФ с оценкой доказательств со стороны трех инстанций. Тем не менее, каждое конкретное дело является уникальным по своему составу доказательств, поэтому ждать особого влияния на судебную практику от результатов рассмотрения этого дела не приходится.

Оспаривание сделок в делах о банкротстве является стандартной практикой, а повышенный стандарт доказывания, возложенный на ответчика, при наличии аффилированности сторон спорной сделки, в разы повышает риски признания сделки недействительной. В таких делах суды, скорее, сначала признают сделку недействительной, а потом думают о последствиях. В данном деле суды не исследовали правоотношения между агентом и принципалом (должник в деле о банкротстве) и проигнорировали п. 14 разъяснения Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 147, согласно которому лицо, исполнившее обязательство за должника на основании статьи 313 ГК РФ, не вправе требовать возврата исполненного, даже если соглашение между лицом, исполнившим обязательство, и должником было признано недействительным. Считаю, что такая практика станет хорошим подспорьем при защите аналогичных сделок при их оспаривании в делах о банкротстве.

В частности, в деле №А12-22096/2014 ВС РФ вернул на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции дело, в рамках которого рассматривался вопрос о назначении арбитражному управляющему ответственности по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ, предусматривающей в виде наказания также и дисквалификацию. Как указал в названном деле ВС РФ, если административное наказание предусматривает также дисквалификацию за совершенное нарушение, то размер привлечения к ответственности не имеет значения и дело подлежит рассмотрению в суде кассационной инстанции по общим правилам. Полагаю, что комментируемый судебный акт не окажет сильного влияния на правоприменительную практику, а лишь свидетельствует о необходимости для судов обращать внимание на процессуальные правила рассмотрения соответствующей категории дел.

В частности, в Москве является распространенной практика оспаривания собственниками жилых помещений, управляющими организациями и ТСЖ, сделок по продаже застройщиком помещений в цокольном этаже, а также помещений, используемых для обеспечения работы инженерной инфраструктуры многоквартирного дома. Причем практика является зачастую негативной для покупателей такого имущества. В рассматриваемом деле такой объект был реализован как индивидуально определенный объект недвижимого имущества без учета его функционального назначения и статуса в составе МКД. При этом действующее законодательство позволяет произвести разграничение индивидуального и общего имущество в составе МКД. Следует отметить также, что запись в ЕГРН не является бесспорным доказательством существования права, такая запись является опровержимой (п. 6 ст. 8.1 ГК РФ). Надеемся, что ВС РФ разберется в рассматриваемой проблеме. Кроме того, полагаю, что это дело окажет существенное влияние на рассмотрение дел связанных с распоряжением подобными объектами не только в рамках дел о банкротстве застройщиков, но и при рассмотрении исков об истребовании собственниками реализованных помещений обратно в состав МКД.

Полагаю высоковероятным направление дела на новое рассмотрение, чтобы нижестоящие суды исследовали вопрос о порядке применения реституции с учетом особенностей совершенной операции. В данном случае судам и стороне необходимо будет обосновать саму возможность применения реституции с учетом того, что ответчик по делу не зарегистрирован в торговом реестре Турции: пояснить, что это значит для правопорядка Республики Турции, каким образом регулируется вопрос ответственности юридических лиц на территории данной юрисдикции, возможность приведения в исполнение судебного акта российского суда на территории страны, и иные вопросы. Фиксация такой практики может стать определенным указателем в плане порядка действий судов при рассмотрении вопроса о возврате средств (применении реституции), выведенных должниками на территории иностранных юрисдикций по подозрительным сделкам.