Виктория Авхадеева

Тенденция по делам о привлечении к субсидиарке показывает продолжение точечной настройки данного института и ухода от повальной тенденции привлечения к ответственности КДЛ. В такого рода делах суд должен провести настоящее расследование и выяснить все аспекты, прежде чем принять решение. Такая специфическая презумпция основания для привлечения к ответственности как непередача документации должна содержать полноценный бухгалтерско-экономический анализ (экспертизу) деятельности организации — должника. Недостаток информации отчетности должен восполняться другими доступными механизмами пополнения отсутствующей информации, что безусловно входит в зону ответственности АУ. Верховный суд с большой долей вероятности направит дело на доследование и укажет на сомнительные моменты. В частности, на принятие во внимание имеющегося корпоративного конфликта и возможность в этой связи у директора иметь требуемую информацию.

В данном случае слабой стороной является клиент банка, который обладает заведомо более слабой переговорной позицией и вынужден принимать условия банка. Этот пример не единственный — слабой стороной как правило признаются «случайные» участники рынка, не обладающие высокой компетенцией, в отношениях с профессионалами в соответствующей сфере, а не только клиент в отношении с банком. Возможность оценки обременительных условий договора, стороны которого не равны в переговорных позициях, подчеркивалась еще в постановлении Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах». Важно также, что в данном деле ВС затронул тему распределения бремени доказывания и подчеркнул обязанность банка как более сильной стороны договора и профессионального участника опровергнуть доводы заявителя о неравноценности встречного предоставления.

Судом установлены минусы нахождения такого кредитора в реестре требований кредиторов, так как он влияет на принимаемые собранием кредиторов решения, участвует в определении судьбы банкрота, претендует на распределении в свою пользу части конкурсной массы. С другой стороны, денежные средства, причитающиеся с самого кредитора, фактически не могут быть получены ввиду отсутствия у него ликвидного имущества. При этом сделаны достаточно интересные замечания относительно самой природы зачета в банкротстве. Так, ВС РФ указал на то, что законодательством о банкротстве не установлен тотальный запрет на проведение зачета в процедуре конкурсного производства. Зачет требований, отвечающий интересам всех кредиторов должника, допустим.

Мировое соглашение должно содержать ясные условия, учитывающие интересы всех кредиторов, в том числе составляющих меньшинство. Несмотря на приоритет реабилитационных процедур при наличии выбора, мировое соглашение не должно подменять собой конкурсное производство и ставить кредиторов в сравнительно худшее положение. Кроме того, большинство кредиторов не может принимать произвольные решения только на основании численного превосходства. Эта позиция была отражена в п. 18 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 20.12.2005 № 97 и была воспринята судебной практикой. Она неоднократно повторялась и в актах ВС, например, в определении от 25.05.2020 № 305-ЭС15-11067 по делу № А41-4420/2009, определении от 19.12.2016 № 305-ЭС15-18052(2) по делу № А41-69762/14.

ВС РФ ранее поддерживал акты судов, признавших недействительность условий подобного договора, нарушающих баланс интересов сторон, например в деле № А38-5264/2015. Кроме того, в деле N А40-192842/2021 ВС РФ еще раз подчеркнул, что лизинговая компания является профессиональным участником оборота и не может использовать свое положение для установления в договоре условий, создающих для нее необоснованные преимущества в отношениях с лизингополучателем. С учетом сложившейся практики есть вероятность направления дела на новое рассмотрение.

ВС вполне может усмотреть в деле отсутствие затруднений в непредоставлении КДЛ документов при наличии у АУ иной информации. Применяя при разрешении споров о привлечении к субсидиарной ответственности презумпции, связанные с непередачей, сокрытием, утратой или искажением документации (пп. 2 и 4 п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве), необходимо учитывать следующее. Заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства. Привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась.

В рассматриваемом деле вывод о несоответствии действий управляющего этим стандартам был сделан на основании нескольких факторов. Во-первых, решение налогового органа не было признано недействительным. По мнению суда, для управляющего должно было быть очевидно, что требование налогового органа с высокой степенью вероятности будет включено в реестр требований кредиторов. Во-вторых, суд указал, что обжалование судебных актов в апелляционном и кассационном порядке свидетельствует о разногласиях между управляющим и кредитором. Кроме того, суд учел, что конкурсный управляющий уже после принятия определения о включении задолженности перед налоговым органом в реестр осуществлял погашение требований кредиторов, включенных в реестр по состоянию на более раннюю дату. С учетом этого обособленный спор в части размера заявленных убытков был направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции.