Конкурсный управляющий АО «ГДРСУ» Наталья Самойлова (Шепилова) обратилась в суд с требованием привлечь к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц – Краснодарский край в лице Департамента имущественных отношений, а также граждан Константина Малова и Ирфана Сары на сумму 26,5 млн рублей. Суды нижестоящих инстанций удовлетворили требования частично – привлекли к ответственности только Малова и Сары солидарно на указанную сумму, но отказали в части Краснодарского края. Арбитражный суд Северо-Кавказского округа отменил судебные акты в части привлечения Малова и направил этот вопрос на новое рассмотрение, оставив в силе отказ в иске к Краснодарскому краю. Основные доводы кассации – нижестоящие суды не установили точную дату, когда Малов должен был подать заявление о банкротстве «ГДРСУ», и не определили размер задолженности, возникшей в этот период (дело № А32-48068/2017).
Фабула
Конкурсный управляющий АО «ГДРСУ» Наталья Самойлова (Шепилова) в 2024 г. обратилась в Арбитражный суд Краснодарского края с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности на сумму 26,5 млн рублей контролирующих должника лиц:
– Краснодарского края в лице Департамента имущественных отношений, как акционера «ГДРСУ»;
– бывших руководителей «ГДРСУ» – Константина Малова (директор с 1 марта 2017 г. по 29 августа 2017 г.) и Ирфана Сары (директор с 1 февраля 2013 по 28 февраля 2017 г.).
Суды нижестоящих инстанций удовлетворили требования частично – привлекли к ответственности только Малова и Сары солидарно на указанную сумму, но отказали в части Краснодарского края.
Малов и конкурсный управляющий подали кассационные жалобы в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность».
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд Краснодарского края и Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд отказали в привлечении Краснодарского края к субсидиарной ответственности. Суды указали, что по закону Краснодарский край, Администрация края и ее органы, включая Департамент имущественных отношений, не могут считаться контролирующими «ГДРСУ» лицами.
В то же время суды согласились с доводами конкурсного управляющего в части Ирфана Сары и Константина Малова. На основании заключения эксперта, материалов уголовного дела и других доказательств, суды установили, что Сары, будучи директором до марта 2017 г., причинил ущерб «ГДРСУ» своими неправомерными действиями – завышал затраты, скрывал убытки, фиктивно привлек кредит в 50 млн рублей и потратил его не на текущую деятельность. Это привело к нарушению обязательств «ГДРСУ» перед контрагентами и утрате платежеспособности.
Малов же, возглавив «ГДРСУ» в марте 2017 г., не подал своевременно заявление о банкротстве, хотя имел такую обязанность по закону. Суды отвергли доводы Малова об отсутствии у него полномочий и реальных намерений инициировать банкротство.
В итоге суды привлекли Ирфана Сары и Константина Малова к субсидиарной ответственности солидарно на сумму 26,5 млн рублей.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа оставил в силе судебные акты об отказе в иске к Краснодарскому краю. Кассация согласилась с выводами нижестоящих судов об отсутствии оснований считать Краснодарский край, Администрацию края и Департамент имущественных отношений контролирующими должника лицами.
Вместе с тем, кассация отменила судебные акты в части привлечения к ответственности Константина Малова, направив этот вопрос на новое рассмотрение в Арбитражный суд Краснодарского края.
Рассматривая доводы кассационной жалобы Малова, АС СКО указал, что нижестоящие суды не определили дату, на которую «ГДРСУ» имело признаки объективного банкротства и с которой Малов должен был подавать заявление о несостоятельности в суд. Без установления этого момента невозможно правильно рассчитать период, за который Малов должен нести ответственность как директор.
Также окружной суд отметил, что первая и апелляционная инстанции не выяснили объем обязательств «ГДРСУ», возникших с момента, когда истекла обязанность Малова по обращению в суд с заявлением о банкротстве, и до фактического возбуждения дела о банкротстве «ГДРСУ». По закону и разъяснениям Верховного Суда РФ, размер субсидиарной ответственности директора равен сумме требований, включенных в реестр по обязательствам, возникшим как раз в этот период времени. Поэтому размер ответственности Малова следует пересчитать.
Позицию кассации в отношении Ирфана Сары суд округа поддержал, оставив в силе судебные акты о привлечении его к субсидиарной ответственности. Установлено, что действия Сары до марта 2017 г. нанесли ущерб кредиторам и привели к банкротству «ГДРСУ». Кассация согласилась с оценкой его виновных действий нижестоящими судами.
Итог
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа оставил в силе отказ в привлечении Краснодарского края к субсидиарной ответственности по обязательствам АО «ГДРСУ». При этом суд округа отменил судебные акты в части привлечения к субсидиарке Константина Малова, направив вопрос на новое рассмотрение в связи с недоказанностью даты объективного банкротства и периода для расчета ответственности.
Почему это важно
Никита Суклин, адвокат, старший юрист Коллегии адвокатов «Юков и партнеры», отметил, что суд кассационной инстанции, по существу, решал проблему определения размера субсидиарной ответственности, поскольку наличие оснований для привлечения Малова К.В. к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве судом не оспаривалось.
Из обстоятельств дела, продолжил он, следует, что объективное банкротство должника, с большой вероятностью, наступило еще до утверждения Малова К.В. директором, а значит, действуя разумно и осмотрительно, он после вступления в должность должен был обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом. При этом судами не установлен факт совершения им каких-либо действий, вследствие которых невозможно полное погашение требований кредиторов.
Дело в том, что Законом о банкротстве установлен различный порядок определения размера ответственности КДЛ за невозможность полного погашения требований о банкротстве и за неподачу заявления о банкротстве: если в первом случае он равен совокупному размеру неудовлетворенных требований кредиторов (п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве), то во втором – размеру обязательств должника, возникших после срока, когда заявление должно быть подано, до возбуждения дела о банкротстве (п. 2 ст. 61.12 Закона о банкротстве).
В рассматриваемом случае суды нижестоящих инстанций этого не учли, применив п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве и к тому директору, в отношении которого установлено только нарушение обязанности по подачи заявления. Поскольку судами нижестоящих инстанций вовсе не исследовался вопрос о дате наступления объективного банкротства, тогда как без этого невозможно установление даты, когда директор должен был обратиться с заявлением о банкротстве и, соответственно, правильное исчисление размера его ответственности, суд кассационной инстанции вернул дело на новое рассмотрение. Представляется, что влияние судебного акта на практику будет минимальным: суд не сформировал какой-либо новой правовой позиции, а лишь отметил нарушение нижестоящими судами норм об определении размера субсидиарной ответственности в рамках конкретного дела.
По мнению Ильи Романова, старшего юриста Независимой юридической группы «Стрижак и партнеры», из судебных актов по делу следует, что должник стал неплатежеспособен именно вследствие действий Сары – первого директора (платежеспособность по бухгалтерской отчетности утрачена в 2016-м, у предприятия отсутствовали оборотные средства). Расторжение заказчиками контрактов являлось следствием действий руководства до 1 марта 2017 г., т.е. до назначения Малова директором. Второго директора (Малова) привлекли к ответственности не за совершение сделок, а за неподачу заявления о банкротстве.
Поэтому, продолжил он, за неподачу заявления о банкротстве Малов может нести солидарную с прежним директором ответственность за период, который определяется со дня истечения увеличенного на 1 месяц разумного срока, необходимого для выявления Маловым указанных обстоятельств, и до 7 ноября 2017 г. – даты возбуждения дела о банкротстве (п. 15 Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 53).
И вот, по словам Ильи Романова, еще один спорный вывод судов: «поскольку Малов не представил доказательств невозможности исполнения определения суда об оставлении его заявления без движения, значит, у него как у руководителя, отсутствовали намерения вступать в процедуру банкротства». Судя по всему, Малов обратился с заявлением о банкротстве должника прямо перед своим увольнением в конце августа 2017 г. Заявление судом было оставлено без движения до 25 октября 2017 г. «Но Малов ведь перестал быть директором должника с 29 августа 2017 г., как же он мог исполнить определение об оставлении без движения?» – задается вопросом эксперт.
