В рамках банкротства ООО «ФБ Сестрорецк» конкурсный управляющий с помощью привлечения ООО «Антан-Сервис» завершил строительство многоквартирного дома и передал в собственность участников строительства 141 жилое и 9 нежилых помещений на сумму 697,9 млн рублей. В результате были удовлетворены 78,53 % от реестра требований кредиторов. С учетом размера удовлетворенных требований кредиторов КУ попросил суд установить проценты по вознаграждению в размере 48,8 млн рублей. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, признал требование КУ обоснованным. Однако окружной суд отменил акты нижестоящих судов и отклонил требование управляющего. КУ пожаловался в Верховный суд, который отменил постановление суда округа и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций об установлении АУ процентов по вознаграждению (дело А56-73667/2018).
Фабула
Конкурсный управляющий Константин Коробов, ссылаясь на то, что в рамках дела о банкротстве погашены требования участников строительства путем передачи в собственность 141 жилого и 9 нежилых помещений (кладовых) на сумму 697,9 млн рублей (78,53 % от реестра требований кредиторов), попросил суд установить проценты по вознаграждению арбитражного управляющего по пункту 13 статьи 26 закона о банкротстве, исходя из стоимости жилых помещений, переданных в собственность (то есть в сумме 48,8 млн рублей).
В обоснование заявления КУ указал, что погашение требований произошло в результате его активной деятельности:
он провел переговоры с фондом защиты прав граждан – участников долевого строительства,
осуществил работу по поиску источников получения кредитных средств на достройку и по поиску застройщиков, готовых завершить строительство дома;
в конечном итоге был заключен договор с ООО «Антан-Сервис», которое при участии КУ завершило строительство многоквартирного дома (31 декабря 2020 года дом был введен в эксплуатацию).
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, удовлетворил заявление КУ. Однако окружной суд отменил акты нижестоящих судов, отказав в установлении процентов по вознаграждению. Константин Коробов пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций руководствовались положениями статьи 20.3, пункта 13 статьи 20.6, статей 201.1, 201.11 закона о банкротстве и исходили из наличия у АУ права на установление процентов по вознаграждению.
Суды указали, что управляющим избран наиболее оптимальный порядок удовлетворения требований физических лиц – через привлечение компании, завершившей строительство, и последующую передачу квартир гражданам в натуре. Соответствующие результаты не могли быть достигнуты без активной деятельности КУ в интересах участников строительства.
Суд апелляционной инстанции также обратил внимание, что в силу пункта 4 статьи 201.1 закона о банкротстве реестр требований участников строительства является частью реестра требований кредиторов. Параграф 7 о банкротстве застройщиков не содержит специальных правил установления вознаграждения конкурсного управляющего в процедуре банкротства застройщиков, в связи с чем применению подлежат общие правила, установленные статьей 20.6 закона о банкротстве.
Суд округа, отменяя акты нижестоящих судов, исходил из того, что специфика требований участников строительства о передаче жилых помещений не предполагает установления процентов по вознаграждению КУ в случае их погашения в порядке, предусмотренном статьями 201.10 и 201.11 закона о банкротстве, то есть не в денежной форме.
По мнению суда округа, начисление и выплата процентов по вознаграждению конкурсного управляющего в случае удовлетворения требований участников строительства, включенных в реестр требований о передаче жилых помещений, путем передачи им жилых помещений либо объекта незавершенного строительства законодательством о банкротстве не предусмотрены. Выбор способа удовлетворения требований участников строительства не имеет правового значения для применения упомянутых норм, регулирующих отношения по установлению вознаграждения конкурсному управляющему.
Что думает заявитель
Суд округа ошибочно не применил положения пункта 13 статьи 20.6 закона о банкротстве к отношениям, урегулированным параграфом 7 о банкротстве застройщиков.
Суд округа не учел, что действующая с 01.01.2018 года новая редакция закона о банкротстве предусматривает, что реестр требований участников строительства является частью реестра требований кредиторов (абзац 2 пункта 3 статьи 201.4 закона о банкротстве). Таким образом, размер удовлетворенных требований участников строительства должен учитываться в общем размере удовлетворенных требований кредиторов.
Параграф 7 главы IX закона о банкротстве не содержит специальных правил установления вознаграждения конкурсного управляющего в процедуре банкротства застройщиков, в связи с чем подлежат применению общие правила, установленные статьей 20.6 закона о банкротстве.
Закон о банкротстве не ограничивает право КУ застройщика на проценты в случае удовлетворения той части реестра требований кредиторов, которая относится к требованиям участников строительства. В отсутствие специальных норм у суда округа не было оснований для вывода о невозможности применения общего правила пункта 13 статьи 20.6 закона о банкротстве или для ограничительного толкования закона.
Суды первой и апелляционной инстанции признали за КУ право на получение процентов исходя из эффективности его действий по формированию конкурсной массы и удовлетворению требований кредиторов. Суд округа эти выводы судов не опроверг.
Передача кредиторам имущества – помещений жилого дома, достроенного в ходе конкурсного производства – является не только самым эффективным способом удовлетворения требований участников строительства, но и прямо предусмотрена статьей 201.11 закона о банкротстве. Обратный подход мог бы спровоцировать злоупотребления со стороны конкурсных управляющих, стимулируя их к совершению действий на условиях, экономически нецелесообразных для должника – например, к реализации объектов незавершенного строительства в ситуации, когда это экономически нецелесообразно. Таким образом, передача помещений достроенного дома участникам строительства должна рассматриваться как реализация имущества должника, приводящая одновременно к удовлетворению требований кредиторов.
Выгодоприобретателем от решения суда округа оказался единственный участник должника, который претендует на увеличение ликвидационной квоты, остающейся после удовлетворения требований всех кредиторов, несмотря на то, что единственный участник должника не предотвратил банкротство должника и не предпринимал меры по выводу должника из кризиса.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Первым выступил представитель арбитражного управляющего Константина Коробова.
— У меня всего пять тезисов. Я сразу с учетом доводов отзыва на жалобу их озвучу. Первое, на что бы мы хотели обратить внимание, — суд округа руководствовался старой практикой, которая сложилась еще при прежней редакции закона о банкротстве. Где было определение Конституционного суда 15-го года, которое четко указало, что закон о банкротстве предусматривает два разных реестра: реестр требований кредиторов, где есть процентное вознаграждение, и реестр требований участников строительства, где закон его не устанавливает. Раз законодатель избрал такой вариант, дискрецией законодателя не можете претендовать на процентное вознаграждение за удовлетворение требований участников строительства. Но с 1 января 2018 года эта норма была изменена в законе. Было прямо указано, что реестр требований участников строительства является частью реестра требований кредиторов. Как только это появилось, полностью ситуация стала подпадать под общую норму статьи 26. Требования кредиторов удовлетворены, не важно, что это участники строительства или денежные кредиторы, раз удовлетворены, есть право на вознаграждение. Несмотря на изменение закона, предпосылка вывода, который когда-то сделал Конституционный суд, отпала, а вывод по инерции почему-то продолжил применяться. Первая и вторая инстанции посмотрели на это свежим взглядом с учетом законодательного регулирования и не увидели в законе никаких ограничений права управляющего на получение процентов в случае удовлетворения требований участников строительства, — пояснил представитель АУ.
Во-вторых, по словам представителя Коробова, необходимо ответить на вопрос о том, имеет ли значение форма удовлетворения требований кредиторов, на что обратил внимание суд округа.
— На наш взгляд, натуральная форма удовлетворения требований участников строительства никакого значения для установления права управляющего на проценты не имеет. Во-первых, закон о банкротстве применительно к застройщикам прямо говорит, что это преимущественная форма, в которой должны удовлетворяться требования участников строительства. Также для денежных требований граждан есть норма, где говорится, что по денежным требованиям участников строительства в качестве отступного могут быть переданы жилые помещения. То есть вот это рассматривается законодателем как приоритет. Во-вторых, есть судебная практика на уровне судебной коллегии Верховного суда от 2017 года, где подчеркивается, что исходя из эффективности действий управляющего, если он видит, что более эффективно удовлетворить требования в натуре, вместо того чтобы продавать на торгах и делить деньги, то он не лишается права на вознаграждение. Есть несколько определений по залогу, где кредитор оставляет за собой предмет залога, и тоже признается право управляющего на вознаграждение. То есть практика при удовлетворении в натуральной форме сформирована: не лишается управляющий вознаграждения, — рассказал представитель Константина Коробова.
В-третьих, по словам представителя АУ, суд округа обратил внимание, что нет в законе механизма, которым при удовлетворении требований участников строительства в натуре часть помещений может быть выделена и передана арбитражному управляющему.
— Но мы считаем, что этот довод не относится к материалам дела. Мы не просили передать нам помещения в натуре, мы просили вознаграждение в денежной форме. И, кроме того, этот довод не соответствует схеме, которую создал законодатель. Законодатель четко говорит о том, что право на вознаграждение возникает после удовлетворения требований участников строительства и требование о вознаграждении удовлетворяется за счет имущества, оставшегося после удовлетворения требований участников строительства. Причем даже нет никаких специальных оговорок о том, что надо дождаться, когда именно деньги появятся в конкурсной массе, зарезервируют их и до тех пор, пока они не появятся, не удовлетворять требования граждан о получении жилых помещений. Исходя из этой ситуации мы и просили установить вознаграждение с учетом того, что в конкурсной массе есть достаточно имущества, которого хватает полностью и на выплату вознаграждения, и на погашение остальных очередей реестра кредиторов. В итоге мы оказались правы, — отметил представитель арбитражного управляющего.
В-четвертых, представитель Константина Коробова прокомментировал доводы отзыва на кассационную жалобу про неэффективность действий арбитражного управляющего.
— Мы считаем, что эти доводы надо было доказывать в суде первой и апелляционной инстанций. В Верховном суде опровергать выводы, которые были сделаны по фактическим обстоятельствам, наш оппонент не может. Мы понимаем, что вот этот довод о том, что дом построен на 98% и управляющий якобы никакую работу не выполнял, может бросаться в глаза. Но это не так абсолютно. Потому что 98% — это строительная коробка объекта, который был возведен еще в 14-ом году как самовольная постройка. Полтора года потребовалось на то, чтобы привести документацию в соответствие. Было четыре замечания архитектурно-строительного надзора к проекту, надо было дорабатывать проект, менять технические условия, достраивать его и вводить в эксплуатацию. Эта работа заняла около полутора лет и не все участники строительства были согласны, что надо идти по этому сложному пути. Кто-то говорил, что давайте продадим, возьмем деньги, сколько есть. Для управляющего это был путь наименьшего сопротивления. Однако был выбран путь, в котором экономически целесообразным выгодным для всех стало решение достроить объект, ввести в эксплуатацию и удовлетворить в натуре. То есть утверждать, что управляющий ничего не делал, это совсем уже голословное утверждение. Естественно, он привлек для этого технического заказчика, расходы на технического заказчика суд утверждал. Это было в 2020 году, то есть еще до завершения строительства. И когда суд рассматривал заявление об установлении процентов, суд прекрасно владел информацией, что именно сделал управляющий. Никто в первой инстанции по этим вопросам особо и не возражал, – отметил представитель АУ.
Наконец, в-пятых, представитель Коробова прокомментировал довод о ликвидационной квоте.
— Особенность настоящего дела — наверное, такая ситуация будет происходить не часто. У нас в пятницу завершились публичные торги. По итогам выручка позволяет погасить практически все. Почему практически? Мы включаем туда и спорное вознаграждение. То есть если Верховный суд согласиться с судом округа о том, что управляющий не имеет права на вознаграждение, то 43 млн из 48 млн будут именно ликвидационной квотой, которая остается после погашения всех мораторных процентов и неустоек. Реестр уже полностью закрыт. Кредиторы получат все, но если будет вознаграждение 48 млн рублей, то 5 млн на неустойки не хватает. Но в любом случае, понятен интерес участников строительства, какая-то ликвидационная квота есть, если нет вознаграждения. Если вознаграждение есть, то, естественно, участникам ничего не достается, — пояснил он.
По мнению представителя АУ, суд округа неправильно применил нормы материального права.
Итог
ВС отменил постановление суда округа и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций об установлении АУ процентов по вознаграждению. Мотивировка будет опубликована позже.
