Дмитрий Киселев

В правоприменительной практике сформирован правовой подход, согласно которому учредитель предприятия, деятельность которого направлена на решение социально значимых задач, заведомо знавший, что организация не имеет возможности вести нормальную предпринимательскую деятельность в этой сфере ввиду явного несоответствия полученного ею имущества объему планируемых мероприятий, не может быть освобожден от субсидиарной ответственности, поскольку избранная учредителем модель поведения уже в момент ее выбора приводила к очевидному дисбалансу прав должника и его кредиторов (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 21 мая 2021 г. № 302-ЭС20-23984 по делу № А19-4454/2017). В рамках другого дела Верховный Суд РФ обратил внимание на то, что особенностью функционирования унитарных предприятий, созданных для решения общественно значимых задач, выполнения публично-правовых обязанностей, вытекающих из муниципальных функций, изначально является более высокая степень участия собственника имущества в их оперативной деятельности по сравнению, например, с корпорациями (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 21 октября 2021 г. № 307-ЭС21-5954(2,3) по делу № А42-9226/201).

Вопреки стандартному подходу по одобрению сделок на собрании участников общества, Верховный Суд РФ пришел к выводу, что одобрение сделок со стороны участника общества может быть осуществлено, в том числе, конклюдентными действиями: отсутствие возражений на протяжении длительного периода заключения сделок; совершение подобных сделок на аналогичных условиях до назначения ответчика директором и т.п. Следующий важный вывод ВС РФ заключается в том, что правовое положение директора не может быть поставлено в зависимость от последующего изменения персонального состава участников юридического лица, если действия директора осуществлялись добросовестно, в рамках сложившейся экономической модели ведения деятельности и при наличии оснований полагать, что они соответствуют интересам общества. Это означает, что новый участник общества не может переоценить экономическую модель ведение бизнеса на ранее выработанных условиях, если это устраивало прежнего участника общества как до назначения ответчика директором, так и в период осуществления ответчиком полномочий директора.

Закрепленный Верховным Судом РФ правовой подход направлен на установление правовой определенности по итогам завершения банкротного дела и недопустимость произвольного пересмотра результатов процедуры банкротства в отсутствии объективных причин. Второй вывод Верховного Суда РФ касается установления старшинства залогов. Суд отметил, что диспозитивная норма закона может быть изменена соглашением сторон, что имело место быть в настоящем случае: залогодатель и кредитор прямо в договоре предусмотрели, что ипотека, обеспечивающая исполнение обязательств по кредитному договору, заключенному непосредственно с залогодателем, является предшествующей по отношению к ипотеке, обеспечивающей исполнение обязательств третьего лица.

Верховный Суд отметил, что произвольное вмешательство антимонопольных органов в их проведение способно негативно повлиять на возможность своевременного и максимального удовлетворения интересов кредиторов от реализации имущества, при том, что за проведением названных торгов осуществляется судебный контроль в рамках дела о банкротстве. В последующем указанный правовой подход нашел отражение в п. 22 Обзора судебной практики ВС РФ № 3 (2022), утвержденного Президиумом ВС РФ 21 декабря 2022 г. Тем не менее ФАС России, не согласившись с позицией ВС РФ о недопущении сплошного антимонопольного контроля за торгами в делах о банкротстве, в своих письмах продолжала давать указания территориальным ФАС России о необходимости принятия и рассмотрения всех жалоб на нарушение процедуры торгов в рамках дел о банкротстве. В связи с этим хочется надеяться, что вынесенное ВС РФ решение о признании недействующим письма ФАС России от 1 марта 2023 г. № СП/14532/23 положит конец в сопротивлении ФАС России с Верховным Судом РФ и антимонопольный орган наконец перестанет осуществлять контроль в отношении торгов, проводимых в рамках дел о банкротстве.

Учитывая, что кредиторы по текущим обязательствам не являются лицами, участвующими в деле о банкротстве, не принимают участие в голосовании по заключению мирового соглашения и не могут влиять на условия мирового соглашения, то суд при утверждении мирового соглашения должен проверить, не будут ли нарушены права и законные интересы указанных кредиторов условиями мирового соглашения (п.10 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 20 декабря 2005 г. № 97 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с заключением, утверждением и расторжением мировых соглашений в делах о несостоятельности (банкротстве)». Таким образом, императивной нормой закона прямо предусмотрено, что условия мирового соглашения, заключенного по правилам Закона о банкротстве, распространяются только на требования, которые включены в реестр требований кредиторов на дату проведения собрания кредиторов. Соответственно, условия утвержденного судом мирового соглашения, которые в нарушение упомянутых выше императивных норм права все же регламентируют порядок и условия погашения обязательств кредиторов по текущим обязательствам являются ничтожными и не порождают прав и обязанностей у таких кредиторов.

Руководствуясь определением Конституционного Суда РФ от 13 марта 2018 г. № 578-О суды нашли единственный выход: для снятия ареста и продолжения процедуры банкротства необходимо в приоритетном порядке погасить установленный приговором суда штраф в сумме 950 тыс. рублей. Схожий правовой вопрос недавно был разрешен Верховным Судом РФ в деле о банкротстве Сметанина О.А. (Определение СКЭС ВС РФ от 24 октября 2024 г. № 302-ЭС23-10298(2) по делу № А33-18794/2021), где Суд разрешил вопрос о праве суда, рассматривающего дело о банкротстве, определить судьбу имущества должника-банкрота, на которое ранее был наложен арест в ходе судопроизводства по уголовному делу.

Соответственно, при урегулировании обязательств застройщика перед участниками долевого строительства к Фонду либо Фонду субъекта РФ не переходят обязательства перед юридическими лицами. Настоящая ситуация является исключением из общего правила. Из обстоятельств настоящего дела следует, что ООО «СК “Миловский парк”» вступало в правоотношения с застройщиком не в инвестиционных целях, а по просьбе органов исполнительный власти субъекта Федерации уже в процедуре банкротства застройщика в целях восстановления прав граждан участников долевого строительства, пострадавших вследствие неисполнения застройщиком обязательств по строительству многоквартирных домов на территории Республики Башкортостан. За счет ООО «СК “Миловский парк”» были восстановлены права 556 граждан путем предоставления им 393 квартир. Таким образом, ООО «СК “Миловский парк”», действуя по поручению уполномоченного государственного органа, фактически исполнило публичную функцию обеспечения права граждан на жилище (схожая правовая позиция изложена в определении Верховного Суда РФ от 18 октября 2022 г. № 09-ЭС21-22265 (2) по делу № А07-21667/2017.

Основная цель института банкротства физических лиц – социальная реабилитация добросовестного гражданина, предоставление ему возможности заново выстроить экономические отношения, законно освободившись от непосильных для него обязательств. Отказ в применении к гражданину правил об освобождении от долгов является исключительной мерой, направленной либо на защиту других социально значимых ценностей (в частности, таких как право конкретного лица на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью), либо на недопущение поощрения злоупотреблений (например, в виде недобросовестного поведения при возникновении, исполнении обязательств и последующем банкротстве). Обстоятельства настоящего дела свидетельствуют об отсутствии умышленных недобросовестных действий на стороне должника при получении денежных средств по договору займа.