Евгений Изотов

Позиция Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа представляется взвешенной и обоснованной. В данном случае недопустим формальный подход и игнорирование доводов и доказательств со стороны ответчиков. Наличие убытков и установление оснований для их взыскания подлежат доказыванию. При этом позиция суда округа не является новой для практики. Однако, поскольку нижестоящие суды зачастую принимают решение о взыскании убытков без учета всех существенных обстоятельств дела, нелишним будет напомнить о том, что входит в предмет доказывания по таким спорам.

Направляя спор на новое рассмотрение, суд округа указал, что для правильного разрешения дела до реализации имущества должника необходимо определить имущество, обладающее исполнительским иммунитетом, определить членов семьи должника, учесть их интересы, а также интересы супруги должника. Выводы суда округа перекликаются с разъяснениями п. 3 постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан». В данном пункте постановления Пленума разъяснено, что при наличии у должника нескольких жилых помещений, принадлежащих ему на праве собственности, помещение, в отношении которого предоставляется исполнительский иммунитет, определяется судом, рассматривающим дело о банкротстве, исходя из необходимости как удовлетворения требований кредиторов, так и защиты конституционного права на жилище самого гражданина-должника и членов его семьи, в том числе находящихся на его иждивении несовершеннолетних, престарелых, инвалидов, обеспечения указанным лицам нормальных условий существования и гарантий их социально-экономических прав.

По нашему мнению, в данном случае нельзя сказать о сознательном использовании ВГОК стратегии максимально долго не платить по долгам, дожидаясь подачи кредиторами заявления о банкротстве. В судебных актах по делам с участием ВГОК неоднократно упоминается статус ВГОК, как градообразующего предприятия. Такой статус накладывает определенные ограничения на хозяйственную деятельность компании, чем и может объясняться наличие задолженности ВГОК перед кредиторами. При этом для менеджмента ВГОК данная стратегия несет существенные риски в случае введения процедуры банкротства компании.

В данном деле, как это установлено судом, требования кредиторов полностью погашены, более того, на счете кредитной организации остаются нераспределенные денежные средства. Учитывая, что цель привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности – это погашение неудовлетворенных за счет имущества должника требований кредиторов, оснований для привлечения кого-либо к субсидиарной ответственности у суда не имелось. На практике прекращение производства по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности в связи с полным погашением требований кредиторов – это, скорее, исключение, чем правило.

По мнению судов, бездействие арбитражного управляющего заключалось в непринятии мер к оспариванию судебных актов судов общей юрисдикции, а также в необращении с заявлением о принятии обеспечительных мер в отношении помещений. Ответственность арбитражного управляющего за причинение убытков носит гражданско-правовой характер и ее применение возможно лишь при наличии определенных условий, предусмотренных ст. 15 ГК РФ. Для привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности в форме возмещения убытков истцу необходимо доказать наличие состава правонарушения, включающего наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, вину причинителя вреда. Отсутствие хотя бы одного из названных условий исключает возможность применения ответственности в виде убытков и влечет за собой отказ суда в удовлетворении требований об их возмещении.

Судебный акт, с одной стороны, содержит прописные истины, которые периодически игнорируются нижестоящими судами по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности. С другой стороны, суд округа в очередной раз разъясняет, как должны рассматриваться аналогичные споры, какие обстоятельства должны устанавливать суды и какие действия являются основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. Пленумом ВС РФ от 21.12.2017 года № 53 разъяснены критерии относительно действий, которые могут являться основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. Так, основанием для привлечения к субсидиарной ответственности могут быть только существенно убыточные сделки, явившиеся причиной банкротства. Вместе с этим нижестоящие суды зачастую не принимают во внимание разъяснения пленума и привлекают к субсидиарной ответственности за ординарные сделки, не являющиеся причинами банкротства.

Из фактических обстоятельств дела следует, что должник (банк) за два месяца до отзыва лицензии за 1,49 млрд рублей приобрел недвижимое имущество у ООО «Печатный дворъ». При этом сделка совершена с аффилированным лицом и без необходимого одобрения, а имущество приобретено по кратно завышенной стоимости. Денежные средства, вырученные продавцом от продажи имущества, направлены на выплату дивидендов заинтересованному лицу, а стороны сделки длительное время уклонялись от государственной регистрации перехода права. Согласно отчетам об оценке рыночной стоимости имущества, представленным конкурсным управляющим должника, рыночная стоимость объекта недвижимости составила порядка 500 млн рублей. В процедуре банкротства должника имущество было реализовано за 372 млн рублей, что также существенно меньше, чем должник уплатил за его приобретение.

При этом судами, со ссылкой на обеспечение передачи документации при смене руководителя общества, констатировано наличие всех истребуемых документов в распоряжении Орлова. Также суды сослались на подписанный Орловым и Кожемякиным акт приема-передачи документации, указав, что акт, независимо от даты его фактического подписания, подтверждает передачу документации общества Орлову. В отношении Кожемякина, суды не усмотрели оснований для истребования документации, несмотря на доводы конкурсного управляющего о номинальном характере действий Орлова, о процессуальном поведении Кожемякина в рамках спора о привлечении к субсидиарной ответственности, указывающего на наличии в его распоряжении истребуемой документации общества. Также конкурсный управляющий ссылался на исключение Кожемякиным акта-приема-передачи документов общества из числа доказательств в рамках другого обособленного спора после заявления о фальсификации, что может указывать на формальное составление акта приема-передачи для предоставления его в настоящий обособленный спор.

Порядок определения старшинства залогов одного и того же имущества четко урегулирован в п. 10 ст. 342.1 ГК РФ. Согласно данной норме приоритет имеет тот залог, запись об учете которого совершена ранее. Однако в данном деле в договоре залога с «БМ-Банком» (банком «Возрождение») в отношении 4-х автомобилей были указаны конкретные характеристики, что суды квалифицировали как твердый залог, обособив данное имущество от остальных автомобилей должника. По мнению ВС РФ, нижестоящие суды, признавая право залога на четыре автомобиля за «БМ-Банком», не учли, что установление фиксированного залога в отношении данного имущества приведет к невозможности реализации автомобилей путем свободной продажи в автосалоне в силу ограничений, установленных в ст. 346 и ст. 353 ГК РФ. Судебная коллегия ВС РФ указала, что поскольку спорные автомобили не были обособлены и исключены из оборота продавца, продавец не был ограничен в возможности реализации четырех спорных автомобилей, по сравнению с остальными транспортными средствами, следовательно, в отношении данных транспортных средств также действует режим залога товаров в обороте.