Константин Богородицкий

Конкурсный управляющий посчитал вознаграждение генерального директора, которое она получила за оказание сопутствующих услуг, убытками должника. В условиях того, что формальный размер заработной платы генерального директора являлся крайне низким, то выплаты, осуществляемые по иным договорам (оказание бухгалтерских услуг, услуги агента недвижимости) логично было приравнять к вознаграждению. Совокупный размер вознаграждения в данном случае не представляется чрезмерным (менее 30 тыс. руб. в месяц) в особенности при сопоставлении с оборотами по расчетному счету должника. При этом нижестоящие суды не приняли во внимание действительность выполнения услуг по сопутствующим договорам, соразмерность объема полученных директором средств и объема выполненных работ, а также рыночную стоимость таких услуг в соответствующем регионе. Почти наверняка при новом рассмотрении суд первой инстанции откажет во взыскании убытков с бывшего руководителя должника поскольку общий экономический эффект от его деятельности, как следует из постановления кассации, был положительным. Кардинального влияния позиция на последующую практику не окажет, но напомнит судам о необходимости учета всех обстоятельств совершения сделки до момента признания ее вредоносной для должника и его кредиторов.

Во-первых, третьим лицам предоставляется право в полном объеме погасить ипотечный кредит за должника с трансформацией такого ипотечного кредита в договор беспроцентного займа со сроком возврата займа не менее трех лет с даты завершения процедуры банкротства гражданина. В таком случае предмет залога — единственное жилье — исключается из конкурсной массы, а требование по ипотечному кредиту исключается из реестра требований кредиторов. Во-вторых, предполагается предоставление гражданину права заключить мировое соглашение в рамках дела о банкротстве только с кредитором по ипотечному кредиту, так называемое «отдельное мировое соглашение». В таком случае обязательства должника по такому кредиту будут регулироваться мировым соглашением и не будут прекращаться в случае завершения банкротства гражданина, а имущество, являющееся предметом залога, подлежит исключению из конкурсной массы.

ВС РФ сделал вывод о том, что ч. 2 ст. 3 закона № 153-ФЗ не имеет ограничений по кругу лиц и распространяется в равной мере на физических и юридических лиц. В силу этого договор страхования ответственности застройщика прекращает свое действие в силу прямого указания закона (за исключением договоров, страховой случай по которым наступил до вступления в силу ФЗ). Одновременно с этим суд подтвердил тезис, касающийся того, что ППК «Фонд защиты прав граждан-участников строительства» также не имеет обязанности по погашению требований дольщиков-юрлиц, поскольку последние исключены из понятия «участник строительства» в связи с внесением в 2019 году изменений в ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ» (ФЗ №151-ФЗ).

Споры, связанные с признанием недействительной сделки, которая была совершена должником после его признания банкротом, достаточно сильно распространены. В рассматриваемом споре суд признал ничтожной сделку по уступке прав требования между покупателем недвижимого имущества и бенефициаром застройщика-банкрота. Суд апелляционной инстанции в настоящем деле необоснованно сопоставил права требования кредиторов в деле о банкротстве Топунова и права граждан-участников долевого строительства, пострадавших вследствие неисполнения обязательств застройщиком. Отождествление данных требований привело, как мне представляется, к неверному применению норм права и нарушению прав кредиторов гражданина Топунова, поскольку представляло собой фактическое смешение конкурсной массы общества и его бенефициара. В силу этого позиция суда кассационной инстанции является верной и обоснованной.

Проблема применения последствий недействительности гораздо сложнее, поскольку нижестоящие суды не исследовали большое количество обстоятельств, связанных с предметом сделки (и ее дальнейшей судьбой) и подошли формально к разрешению вопроса. Применение последствий, связанных с восстановлением доли должника в обществе в условиях дальнейшего перехода доли к другому лицо, невозможно без исследования вопроса о добросовестности нового приобретателя. С учетом данного обстоятельства взыскание действительной стоимости доли может быть более предпочтительно для конкурсной массы должника, в том числе, с экономической точки зрения. В целом выводы, сделанные кассационной инстанцией, нельзя считать революционными, какого-либо влияния на практику позиция с большей долей вероятности не окажет.